ПРОСТО ИСТОРИЯ. Ди. Си. МИСТЕР РАЗОЧАРОВАНИЕ. ЧАСТЬ 1

ПРОСТО ИСТОРИЯ.

Деррик Коулмэн или Ди. Си. МИСТЕР РАЗОЧАРОВАНИЕ.

ЧАСТЬ 1 

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ АВТОРА: ВНИМАНИЕ!!! ДАННЫЙ МАТЕРИАЛ СОДЕРЖИТ НЕНОРМАТИВНУЮ ЛЕКСИКУ, СЦЕНЫ НАСИЛИЯ, А ТАКЖЕ НЕКОТОРЫЕ ДРУГИЕ МАЛОПРИЯТНЫЕ И ПРОСТО НЕПРИЛИЧНЫЕ ВЕЩИ. ТАК ЧТО — ПОДУМАЙ ХОРОШЕНЬКО, ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ: ОНО ТЕБЕ НАДО?

Об этом человеке говорили, что если он реализует свой талант – то заткнёт за пояс и Мэлоуна, и Баркли…

Команды, в которых он играл, никогда не поднимались выше полуфиналов конференции («Детройт» 2004-05 не в счёт – «Поршни» отчислили его гораздо раньше начала плэй-офф)…

Он стал первым игроком в истории NCAA, который за 4 года студенческой карьеры превзошёл отметки в 2000 набранных очков, 1500 подборов и 300 блок-шотов. Этот человек до сих пор является для «Сиракуз» легендой большего масштаба, нежели Кармэло Энтони…

Обучаясь в колледже, он пререкался с тренером, дрался на площадке и за её пределами и вламывался в чужие комнаты в общаге в студенческом городке. Именно он стал одним из виновников поражения своей команды в финале «Мартовского безумия»-1987, когда «Сиракузы» уступили «Индиане»…

Этот человек ушёл на драфте под первым номером и стал новичком года. Он мог успешно пост-апить едва ли не против всех в лиге, он мог… Он много чего мог, очень много – когда в нём вдруг просыпалось желание это показать. Это был один из самых универсальных «больших», которых я видел в игре; уже тогда, когда это было не очень-то принято, когда на площадках НБА господствовала персональная защита, он практиковал уход от щита и эффективную игру на периметре. В памяти Шакила он остался навсегда – как единственный человек, который воткнул через Дизеля абсолютно чистый и полноценный «face-to-face»-данк: «Мне «поставили» так один, только один раз в жизни, когда мне было 19. Через меня забивали несколько бросков, напоминающих данки, но такой, подлинный «face-to-face»-данк был только один. Это сделал он. В Нью-Джерси. Он проходил к кольцу, и я подумал, что он будет делать обычный фингер-ролл, но вместо этого он засадил данк. И погрозил мне пальцем. После этого я сказал себе: больше я не позволю сделать со мной такого никому. Понимаете, есть разница между настоящими данками и другими бросками, которые чистыми данками не назовёшь. Через меня забивали такие «как бы данки» — может быть, 20 или 30 раз, когда я и не защищался, просто стоял, даже не подняв вверх рук. Но вот такой, данк чистой воды, «лицом в лицо», «грудью в грудь», сделал только он…» О`Нил, Робинсон, Мутомбо – когда говоришь об этих парнях, в голове сразу же всплывает: «Против лома нет приёма, если…» Он, если ему этого хотелось, становился этим «другим ломом». Н-да, если ему этого хотелось…

Шакилу явно не приносит особого удовольствия воспоминание о том эпизоде, который в очередной раз демонстрируется за его спиной…

Он мог воткнуть сверху через молодых Дизеля, Адмирала, Дикембе… И удивлял даже не сам этот факт, а то, с каким будничным видом он это делал: «ничего такого, всё нормально». Выглядело это не натужно – лишь бы долететь, лишь бы дотянуться кончиками пальцев, лишь бы перевисеть… А с мощью и энергией зверя из джунглей — такими, что Шаку приходилось потесниться, а кто-то и вовсе оказывался на полу (как в следующее мгновение это произойдёт с Робинсоном).

Для этого человека никогда не существовало таких понятий, как «режим», «диета» и тому подобных, без которых немыслима жизнь настоящего спортсмена.

Он не боялся никого на паркете. Если ему казалось, что с Айверсоном обошлись слишком жёстко, он мог, напирая грудью на Шакила, прорычать в лицо О`Нилу и всем игрокам «Лэйкерс», что если они продолжат играть против Эй. Ая. в том же духе – мало никому не покажется, уж он-то обещает…

Он готов был сцепиться с кем угодно, вне зависимости от весовой категории, – с О`Нилом, с Уэббером, с Корлиссом Уильямсоном… Мог схватить за горло и придушить Реджи Миллера, не беспокоясь о том, как это выглядит со стороны. Для него не было авторитетов – разозлившись, он публично оскорблял Почтальона Мэлоуна…

Он провёл в лиге 15 сезонов, 5 из которых заканчивал, делая в среднем по дабл-даблу за игру в весьма непринуждённой манере; казалось — постарайся он хоть немножко, приложи хотя бы чуточку больше усилий – и статистика возрастёт до уровня «экстра»…

Этот человек играл в All-Star Game всего лишь раз; он никогда не попадал в топ-5 в лиге по какому-либо отдельно взятому показателю. Нередко, когда он получал травмы (а их было немало) и оставался на скамейке, его команды начинали показывать лучшие результаты, чем с ним в составе. Так что, когда он возвращался в игру, собственные болельщики начинали освистывать его…

В его взгляде всегда проглядывало что-то детское, улыбка казалась очень тёплой и заразительной. Даже сейчас, когда ему 46, это осталось. Вообще, внешне он часто производил впечатление эдакого здоровенного увальня – добродушного и неспособного на что-либо плохое…

Неприятностей с законом у этого человека возникало так много, и иногда он совершал такие непотребные поступки, что удивительно – почему он так ни разу и не оказался за решёткой на достаточно длительный срок…

За время карьеры в НБА он заработал около 87-и миллионов долларов. Про него говорили, что его слабость к деньгам и предметам роскоши превосходит все мыслимые границы. Очередной «жирный» контракт он выбивал с гораздо большим усердием, чем потом его отрабатывал…

Этот человек, проезжая однажды по ночному Манхэттену на роскошном лимузине и увидев пожилую чернокожую женщину с четырьмя детьми, опоздавшую на автобус, попросил водителя остановиться – и отвезти эту незнакомую ему семью домой: «Потому что она была похожа на мою бабушку». В 2010-м он официально признал себя банкротом и вынужден был распродавать имущество – и главной причиной этого была совсем не тяга к богатой и роскошной жизни…

Всё это напоминает рекламу фильма, судя по всему – какой-нибудь дешёвой мелодрамки. И рекламу, я бы сказал, не очень-то удачную. Местами эта история и впрямь кажется «мыльной оперой», а некоторые моменты – и вовсе какие-то слезливые. Ну, а какие-то эпизоды вызывают улыбку и мысленный возглас: «Во даёт!» (вроде просьбы героя остановить автобус, чтобы купить пива на всю команду, или задушевных посиделок с тренером и совместного распития алкогольных напитков)…

И, тем не менее, всё это – не киносценарий; эти факты – из реальной жизни реального человека. Деррика Коулмэна, или Ди. Си.

***

«Деррик Коулмэн из «Филадельфии» получает больше семи миллионов в год. Но я-то знаю – я круче, чем Деррик Коулмэн. Да, он лучше набирает очки, но это – единственная вещь, в которой он превосходит Денниса Родмана. Каждым сезоном я показывал, что иду своей дорогой в баскетболе, и дорога эта – правильнее, чем дорога Деррика Коулмэна. Что делает Деррик Коулмэн? Набирает очки – и всё. Кому он приносит этим пользу на паркете?

Только лишь самому Деррику Коулмэну. У него нет ни одного чемпионского перстня, а у меня их – уже два. Болельщики не заполнят трибуны ради того, чтобы посмотреть на Деррика Коулмэна, а чтобы увидеть в деле меня – заполнят. В каждой игре я оставляю частичку своей души, своих эмоций, частичку себя. А Деррик Коулмэн ничего не оставляет. Что я наблюдаю сегодня? То, что с Дерриком Коулмэном заключают новый огромный контракт. И это – совсем несправедливо. Кто вообще купит билеты на матч специально для того, чтобы посмотреть в игре именно Деррика Коулмэна?»

Деннис Родман

***

27-о ноября 1990-о года. Только что закончилась игра между «Нью-Джерси» и «Филадельфией», которую «Нетс» выиграли 98:92. Новичок «Нью-Джерси», 23-летний мощный парень, даёт интервью. Это лишь 14-я его игра в лиге, и противостоял ему в ней не кто-нибудь – сам Баркли.

Среди ответов на вопросы можно, например, услышать следующее: «Я – франчайз-игрок. Если вам нужен кто-нибудь универсальный, способный закрыть любую позицию – я ваш человек. Я не думаю, что есть ещё игрок моих габаритов, который справился бы со мной на периметре. Я не хочу быть в топ-5. Я не хочу быть вторым. Я хочу стоять на одной ступени с такими ребятами, как Джордан, Мэджик, Лэрри, Патрик и другими вроде них. Это – вызов для меня».

Самонадеянно? Да уж, более чем, просто до невозможности; пусть даже твоя команда и победила. Особенно если учесть, что Сэр Чарльз набросал через тебя 22 очка и сделал 9 подборов. Если бы не один небольшой нюанс: в свою очередь, сам парень только что забил через Баркли 28 очков и собрал 23 подбора…

Так начиналась взрослая карьера Ди. Си…

«Сиракузы». От сессии до сессии живут студенты весело, или «Упрямый и твердолобый» и «Подбирай и защищайся!»

Но до этого была, конечно, NCAA. А ещё раньше – как и у всех, школа…

Делая небольшой экскурс в детство Коулмэна, поймал себя на мысли, словно опять работаю над материалом об Анферни Хардуэе. Столько между ними параллелей – натуральное дежавю!

Деррик ассоциирует себя сегодня исключительно с Детройтом. Но отправная точка его истории — это далеко не Город Моторов. Началась она в Мобиле, что в Алабаме – с любящей бабушки, пыльной площадки и раздражённых соседей.

Ди. Си. тоже рос без отца (правда, в отличие от Пенни, Коулмэн своего вообще не знал). Он спросил о нём как-то, ещё учась в школе, но, услышав предложение матери, Дэсси, организовать с ним встречу, ответил: «Нет, не надо. Забудь об этом». Больше Деррик ни разу не пытался в детстве что-нибудь узнать о нём, но однажды сказал Дэсси: «Я не хотел бы, чтобы со мной произошли две вещи: чтобы я погиб в автокатастрофе, или вошёл однажды в дом – и ты сказала, показав на какого-то мужика: вот, это твой отец». Уже много лет спустя, во время одной из игр в Атланте, болл-бой потянул Ди. Си. за руку и сказал: «Ваш отец находится здесь, и хочет с вами встретиться». Но Коулмэн даже не оглянулся…

Дэсси, родив сына в 19, уехала в поисках лучшей жизни в Детройт. И воспитывала его тоже, как и Анферни, главным образом, бабушка – Эрри, под чьей крышей, помимо Коулмэна, проживали ещё 7 детей разного возраста. Зарабатывала на жизнь она, натирая полы воском в домах людей побогаче.

Если ты родился в одном из южных штатов США в конце 60-х, и при этом появился на этот свет с чёрным цветом кожи – нужно быть готовым к тому, что жизнь сразу же, без раскачки, начнёт испытывать тебя на прочность. Маленький Деррик очень быстро ощутил это на собственной шкуре. «Сколько помню свою жизнь в Мобиле – белые нас презирали. Это было почти физическое ощущение. Даже их дети прогоняли нас, чернокожих ребятишек, с игровых площадок. И потом лаяли нам вслед, словно собаки. Так уж их приучили родители». Ди. Си. вспоминает о том, как его и некоторых других запирали в школьной библиотеке на то время, пока все белые дети покидали школу. «Может быть, администрация думала, что если не сделать этого – мы устроим драку».

Приходя домой, он рассказывал об этом бабушке Эрри. И она отвечала: «Понимаешь, далеко не всем людям на этом свете ты можешь доверять».

Как говорит сам Коулмэн, свой первый бросок он сделал в 7 лет, и щит был закреплён на телеграфном столбе. Но главной игровой площадкой стал задний двор бабушкиного дома, где между двумя ветвями пеканового дерева кто-то подвесил нечто, сделанное из обода от велосипедного колеса и отдалённо напоминающее баскетбольную корзину. Площадку приходилось всё время поливать из шланга, чтобы хоть немного прибить противную пыль, которая всё время лезла в глаза и в горло. Ди. Си. любил выдумывать сам для себя всяческие необычные упражнения. Например, для развития навыка обращения с мячом надевал старые бабушкины рабочие перчатки – и играл в них. Впрочем, это не самая оригинальная его идея. Иногда, когда он стучал там мячом допоздна, пользуясь светом, падающим из окна спальни Эрри, недовольные соседи приходили и требовали от бабушки, чтобы она угомонила непоседливого внука… Коулмэн не смог присутствовать на похоронах Эрри (она умерла, когда ему было 23). Он приехал в Мобиль уже позже. Те, кто видел его в тот день, вспоминают, что у них волосы вставали дыбом: настолько не по себе становилось от вида огромного мужика, который сидел на кровати в пустой спальне Эрри и плакал навзрыд…

Каждое лето Ди. Си. уезжал в Детройт, чтобы повидаться с матерью и родственниками – дядей Робертом и тётей Мэри Тёрнерами и со своими двоюродными братьями и сёстрами. В 14 он окончательно переехал в Детройт. «Я был первым человеком в его жизни, который попытался в какой-то мере заменить ему отца. Раньше его воспитывали исключительно женщины, это было явно заметно. Мы с Мэри старались относиться к нему так же, как и к своим собственным семерым детям». Уже будучи выбранным на драфте, Деррик преподнёс дяде на его 51-й день рождения подарок – кейс, наполненный 100 000 долларов, чтобы тот наконец-то смог купить себе «Линкольн Континентал», о котором давным-давно мечтал, и много ещё чего. В благодарность за всё, что Роберт для него сделал.

Как и Хардуэй, Коулмэн жил в районе, выражаясь официальным языком, с ОЧЕНЬ неблагоприятной криминогенной обстановкой. Судя по тому, что мне приходилось читать об этих местах — гетто, в котором прошли детские годы Ди. Си., было даже покруче трущобных улиц, на которых проживал Пенни. Настоящие городские джунгли. «Словами этого не рассказать – вам надо посмотреть на это собственными глазами, чтобы почувствовать, что это значит – расти в таком месте. Да, я видел, как одни люди стреляли в других. Я не знаю, что это были за люди, и старался не очень-то интересоваться этим вопросом. Помню, как во время одной игры на площадке церкви Святой Цецилии прямо на трибунах поднялась стрельба. И нам со Стивом Смитом (друг Коулмэна, тоже ставший известнейшим игроком) пришлось побыстрее смываться оттуда, прикрыв головы руками». Двое из близких друзей Коулмэна погибли таким образом; один — практически у него на руках…

Правда, в отличие от Анферни, Коулмэн до определённого момента был совсем не такой раскрученной персоной. Ди. Си. вспоминает, что, хотя и бросал мяч в импровизированную корзину в бабушкином дворе, но при этом не смотрел в детстве ни одного финала NCAA. «Я был бейсбольным и футбольным болельщиком. Да я вообще не интересовался баскетболом, пока мне не исполнилось 12 или 13, когда я начал играть со своими двоюродными братьями прямо на улицах. И, знаете ли, не могу сказать, что мне это очень нравилось. Мы играли не только на площадках реабилитационного центра Белльмонта или церкви Святой Цецилии, но и на других. И эти другие были из бетона, и падать со всего маху на него – ощущение не из приятных».

Опять же, сразу после драфта, благодаря Коулмэну там были установлены новейшие фиберглассовые щиты и кольца с амортизаторами…

И ещё одно воспоминание из детства. Переехав в Детройт, он дождался первого тёплого денька и пошёл поиграть. Деррик думал, что уж после жизни в Мобиле он всё знает, всё умеет, ко всему готов. Но это было не так. В тот раз ему сильно, в кровь, разбили лицо. Причём даже не в игровом эпизоде, а просто – для профилактики, чтобы «жизнь малиной не казалась». Чтобы окончательно понял, куда он попал. Так сказать, посвятили в жители Западного Детройта. И он в очередной раз осознал, что бабушка Эрри была права: нельзя доверять людям, если не знаешь их; нужно воздвигнуть вокруг себя стену. «С тех пор на моём лице всё время угрюмое выражение. Это мой защитный механизм. Как только я выхожу из дома, я надеваю на себя эту маску»…

Глядя на этого милого мальчугана на фотографии, трудно себе вообразить, что настанет момент, когда почти все будут считать его чуть ли не исчадием ада..

Надо думать, что именно благодаря переезду Ди. Си. стал тем, каким его и узнал мир. Нет, наверное, он вырос бы баскетболистом и в Алабаме – трудно предположить, что человек с такими задатками мог оказаться вообще непричастным к баскетболу (хотя – как знать?). Но в любом случае, скорее всего, он развился бы там в совершенно другого игрока. Потому что в Детройте он прошёл обкатку местной системой – весьма специфической, и потихоньку превратился в типичного представителя этой школы. И это здорово…

На мальчишку обратили внимание люди, весьма авторитетные в своём деле: Гэрри Хэйрстон – школьный тренер, а чуть погодя — Бенни Уайт, по соседству с которым Деррику посчастливилось жить. Чуть позже к ним присоединился человек и вовсе легендарный – Уилл Робинсон. Именно он, будучи скаутом «Пистонз», ответственен за появление в составе «Детройта» Джо Думарса и Денниса Родмана.

Тот самый местный детройтский игровой стиль не предполагал пожизненного закрепления баскетболиста в каком-то одном амплуа, на одной позиции, и, соответственно, не накладывал на него ограничений и рамок, подразумеваемых этим амплуа. Он подразумевал, что ты должен постигать в баскетболе всё – вне зависимости от твоего роста и веса; в особенности это касалось именно «больших» игроков. Деррик приводит в качестве примера такого подхода Роя Тарпли. Тот при росте 211 см, по словам Коулмэна, мог набрать 20 очков и сделать 10 подборов в матче – и при этом водил мяч не хуже многих первых номеров (впрочем, Тарпли интересен не только этим; история этого персонажа по-своему любопытна не менее, чем у самого Ди. Си., но об этом, может быть, как-нибудь в следующий раз). Ну и, конечно же, главным носителем и символом детройтской философии был ни кто иной, как сам Мэджик…

Помимо этого, у местных мальчишек, которых опекал Робинсон, была неповторимая возможность. Уилл, пользуясь своими связями в «Детройте», приглашал летом на тренировки действующих звёзд – и те практиковались с ребятами. Только представьте – вам 15 лет, и ваш противник — Айзейя Томас, Билл Лэймбир или Келли Трипьюка! Этого словами не описать… «Да-а-а, — грустно замечает Коулмэн. – Сегодня подобного вы уже не увидите… Это тогда, играя со взрослыми мужиками, я научился раздавать точные скрытые передачи».

Как я уже говорил, самостоятельно Деррик тренировался весьма оригинальными способами; я не слышал, чтобы ещё кто-то из баскетболистов занимался такими вещами. Когда прочитал об этом, поначалу даже не поверил, но потом воспоминания самого Ди. Си. и его друзей об этих своеобразных тренировках встречались ещё не один раз. Мне на память сразу же пришли те азиатские фильмы, которые крутились в видеозалах и видеосалонах на кассетах в конце 80-х — начале 90-х. О монахах из Шао-Линя, ниндзя и других восточных героях. Они частенько практиковали подготовку с завязанными глазами – чтобы научиться чувствовать противника и оружие, даже не глядя на него. Или боевик с Рутгером Хауэром. Уже и название забыл – «Слепая ярость», кажется, или что-то в этом роде. Там герой Хауэра, будучи совершенно слепым, лихо крошил на мелкие кусочки своей катаной орды врагов, вооружённых огнестрельным оружием… Конечно, сейчас всё это воспринимается, в лучшем случае, как комедия, но тогда мы, мальчишки, смотрели на это с открытыми ртами…

Чем-то похожим занимался и Коулмэн. Он спускался с мячом в подвал в доме дядьки – и, не включая света, в темноте, начинал отрабатывать там дриблинг между столбами, поддерживающими потолок, — от одной стены, вокруг биллиардного стола и старой электроплиты, до другой. Нередко, особенно на первых порах, эти безмолвные и неподвижные соперники «фолили» на парне весьма жёстко. «Да, тогда я частенько ходил с ссадинами и шишками на голове, которые получал в подвале», — с улыбкой говорит о тех днях Ди. Си.

Всё это не могло не сказаться. Ясно было, что Коулмэн может вырасти в отличного мастера. И всё же до определённого момента Деррик котировался не так уж высоко. И дело совсем не в том, что он был слабее многих проспектов в стране. Просто Коулмэн не утруждал себя посещением летних тренировочных лагерей для школьников, а предпочитал проводить это время дома, и потому оставался в тени. Учась в предпоследнем классе в своей Северной высшей школе и заглядывая в баскетбольную периодику, Ди.Си. обратил на это внимание: «Я читал все эти журналы. В них описывались все игроки. Я был в этих рейтингах сотым, или где-то около того, и читал про всех этих ребят, которых поставили выше меня. В том числе ребят из того же Мичигана. Я знал этих парней не один год. И я подумал, что стоит поехать в лагерь и показать себя людям». И поехал, и показал.

Талант, данные, пристальное внимание со стороны мудрых наставников и периодические тренировки с ТАКИМИ партнёрами тоже сделали своё дело – и когда окончание школы было уже не за горами, Коулмэн входил в число тех особо одарённых выпускников, о которых знал любой мало-мальски интересующийся баскетболом человек, официальным подтверждением чего стало приглашение на McDonald’s All-American Game.

Даже как-то странно видеть Коулмэна под «неродным» 43-м номером…

Вот такая школьная американская Dream Team была в 1986-м году. Dream Team-то Dream Team, вот только из этих парней не вышло ни одной настоящей звезды уровня НБА (если не причислять к таковым самого Коулмэна (крайний справа в среднем ряду) – единственного, кто играл в All-Star Game). Заметными игроками стали Рекс Чэпмэн (среднее фото во втором ряду сверху), Ник Андерсон (тоже в середине в нижнем ряду) и Терри Миллз (крайний справа в верхнем ряду). По «Лучшим играм НБА» и отчётам в «Спорт-Экспрессе», где мелькали их имена, помню Питта Чилкатта (тот, который в самом углу снизу справа), Джей. Ар. Рейда – или Рида, как называли его в том же «Спорт-Экспрессе» (он, наоборот, сверху – в левом углу) и Рамейла Робинсона (второй справа во втором ряду сверху). Ещё помню по игрушкам на Dendy и на Sega Алаа Абдельнаби (фото над как раз над Робинсоном) и Дуэйна Шинциуса (крайний справа во втором ряду снизу) – уж больно врезались звучные фамилии этих парней в память. Остальных – врать не буду – не узнал и не вспомнил. Порывшись в интернете, обнаружил, что кроме вышеназванных, в НБА ещё отметились – очень эпизодически – Брайан Оливер (слева от Шинциуса), Марк Рэндалл (в нижнем углу слева), Стефан Томпсон (в середине в верхнем ряду – кстати, был соседом Ди. Си. по комнате в общаге все четыре курса) и Скотт Уильямс (слева от Коулмэна). Вот Скотт-то как раз попылил в НБА будь здоров – 15 сезонов, но мне как-то на фоне всего того обилия Уильямсов, которые играли в лиге, ничем не запомнился. Хотя и носил прозвище «Танк». Впрочем, кое-кто из этих людей ещё появится в истории – в качестве актёров второго плана…

ПРОСТО ИСТОРИЯ. Ди. Си. МИСТЕР РАЗОЧАРОВАНИЕ. ЧАСТЬ 2