"Всё очень просто. Если ты веришь в себя, то ты можешь зайти так далеко, что люди будут шокированы тем, что ты сделал. Чёрт, ты даже сможешь зайти так далеко, что ты сам будешь шокирован тем, что ты сделал, если ты веришь в себя. Никогда не забывайте эту истину: ты можешь сделать всё, если ты постараешься, как следует."
…Лишним подтверждением статуса, который заработал себе в первый год в лиге Ди. Си., стали все эти ре-драфты. Для тех, кто не знает, что это за штука: в конце сезона журналисты, аналитики и т. д., каждый на свой лад и вкус, любят развлекаться, как бы проводя драфт заново – уже зная, кто из новичков и как показал себя во взрослом баскетболе, и расставляя их в зависимости от этого по местам. Кто-то, оправдав надежды, остаётся «при своих», кто-то из «тёмных лошадок», совершив прорыв, взлетает вверх, ну, а кто-то из потенциальных фаворитов, провалившись, наоборот, падает вниз. Так вот, согласно различным версиям этих ре-драфтов, Коулмэна по итогам дебютного сезона единодушно признали достойным его первого номера и в чём-то даже – открытием, потому что того уровня игры, который он показывал, как уже говорилось, не очень-то от него и ждали. Конкурентов у него просто не было. Интересно, что столь же единогласно главным разочарованием, как ни странно это прозвучит сегодня, стал Гэри Пэйтон собственной персоной. Его не то, чтобы отнесли к «бастам» (он всё-таки попал во вторую сборную новичков), но вот выбор его «Сиэтлом» под общим 2-м номером назвали откровенно завышенным. Он вообще выпал из топ-10. При наличии у Пэйтона таланта, и, возможно, немалого (это признавали почти все), ему при этом дружно отказывали в такой необходимой для первого номера вещи, как игровой интеллект. И обвиняли в чрезмерном эгоизме и частых дурацких бросках. С чьей-то лёгкой руки стала популярной шутка, что Пэйтону жизненно необходимо сходить к какому-нибудь магу и, как Страшиле, попросить у него мозгов. Ушёл на это не год, и даже не два, но в конце концов своего Гудвина (или как там его – Волшебника страны Оз, что ли?) Гэри, кажется, нашёл…
«От первого номера любого драфта всегда ждут чрезвычайно многого. Давление может оказаться чрезмерным для игрока, только что покинувшего колледж, особенно если он выбран под высоким номером.
Но своей игрой в сезоне 1990-91 Деррик Коулмэн показал, что этот тезис – не более, чем миф.
208-см форвард из «Сиракуз» лидировал в НБА среди новичков по результативности (18.4 очка) и подборам (10.3) и завоевал награду «Лучшему новичку года». По общему количеству подборов Коулмэн поделил 8-е место в лиге. Коулмэн был назван «Новичком месяца» в ноябре, январе и апреле.
Дебютный сезон Коулмэна стал продолжением его великолепной карьеры в «Сиракузах». Коулмэн стал первым игроком NCAA, собравшим коллекцию из 2000 очков, 1500 подборов и 300 блок-шотов за карьеру. Коулмэн, лидер в истории «Оранжевых» по результативности, закончил карьеру со звёздным показателем процента с игры – 56.8. Коулмэн набирал в среднем 17.8 очка в его последнем сезоне, несмотря на то, что делал меньше 11-и бросков в среднем за игру.
Коулмэн покинул «Сиракузы», став лидером NCAA по подборам за всю историю и единственным игроком «Оранжевых», набиравшим 400 очков и делавшим 300 подборов в каждом из четырёх сезонов.
Хотя «Нетс» не попали в плэй-офф 1990-91, Коулмэн не раз давал фанам «Нью-Джерси» поводы для счастливых улыбок».
Коулмэн выполнил все планы, которые ставил сам для на этот сезон: набрал форму, трижды становился лучшим новичком месяца и в итоге – закономерно лучшим новичком года. Ну, и помог одержать «Нью-Джерси» больше побед, чем в предыдущем чемпионате: 26 против 17-и. Не прорыв, конечно, но важнее было другое. Деррик показал, что он действительно является игроком, на котором можно строить на что-то претендующую команду.
А руководство «Нетс» не дремало. В конце января оно выменяло в «Портленде» одного из лучших, а пожалуй – так и лучшего европейского игрока тех лет Дражена Петровича. Тот уже второй сезон подряд занимался в «Трэйл Блэйзерс» главным образом тем, что рассматривал спину Клайда Дрекслера с 22-м номером, за которым и сидел прочно и плотно на скамейке. И чем дальше – тем всё больше и больше эта спина (а также спина перешедшего в «Портленд» Денни Эйнджа) заслоняла от Петровича игровое время. В конце концов полное недоверие со стороны тренировавшего тогда «Блэйзерс» Адельмана хорвату изрядно надоело, так что сорваться из Портленда он был только рад. Впрочем, и в «Нью-Джерси» Дражену поначалу не так уж и доверяли: из 43-х матчей в старте он не вышел ни в одном… И всё-таки банда, способная пошуметь в лиге, вроде бы потихоньку вырисовывалась.
В немалой степени этому способствовало и то, что на драфте-91 «Нетс» выбирали опять очень высоко – под вторым номером. Правда, в итоге вышло по принципу «хотели, как лучше, а получилось…»
День драфта вот-вот должен был наступить, а руководство «Нетс» второй год подряд активно обсуждало и даже спорило на тему: кто же нам нужен? В итоге выбор свёлся к двум вариантам – разыгрывающему Кенни Андерсону и бывшему партнёру Коулмэна по «Сиракузам» универсалу Билли Оуэнсу, который мог закрыть сразу три позиции: 2-, 3- и 4-о номеров. Кто-то и вовсе поговаривал о нём, как о пойнт-форварде. Оуэнсу вообще многие прочили звёздное будущее; кое-кто из скаутов сравнивал его по манере игры со Скотти Пиппеном. Забегая вперёд, стоит сказать, что оба и близко не оправдали щедрых авансов, и Оуэнс, пожалуй, провалился даже больше, чем Андерсон.
Были и ещё кандидаты. Например, Мутомбо, который приезжал в «Нью-Джерси» на собеседование. Было бы интересно взглянуть, конечно, на их дуэт с Коулмэном, но кандидатура Деке достаточно быстро отпала.
Разыгрывающий, и очень даже неплохой, у «Нетс» в лице Муки Блэйлока уже был. Поэтому Фитч и Рид настаивали на выборе Оуэнса, которого можно было использовать и так, и сяк. Проталкивал своего товарища и Коулмэн. На словах с этим был согласен и один из основных владельцев «Нью-Джерси» Джо Тауб: «Вы только посмотрите на Билли Оуэнса – он очень разносторонний и может играть на стольких позициях! Я думаю, что его связка с Коулмэном может быть чрезвычайно эффективной». Сами Коулмэн и Оуэнс уже успели посиять на камеру белозубыми улыбками чуть ли не в обнимку, так что вопрос казался решённым – «Нетс» забирают Билли.
Однако на драфте, неожиданно для многих, под 2-м номером в «Нью-Джерси» ушёл всё-таки Андерсон. Оказалось, что едва ли не на последнем совещании по поводу выбора на драфте Тауб протащил именно Кенни, хотя и Фитч, и Рид были против. Тауб мотивировал это тем, что сейчас, мол, настал такой момент, когда нужно выбирать не головой, а сердцем. Звучит красиво, но руководствовался он совсем другими интересами: по домашней посещаемости «Нетс» занимали одно из последних мест в лиге. Ди. Си. был шокирован, когда вышел на площадку в первой игре сезона. Он-то уже привык за 4 года в «Сиракузах», что в тамошнем «Кэрриэр Доуме» посмотреть на матчи «Оранжевых» собиралась более, чем внушительная аудитория – под и за 30 000. А здесь – пришли 6 с небольшим тысяч, которые были равномерно размазаны по трибунам сиротливыми кучками так, что и вовсе терялись среди моря пустых кресел, и шума от них было немногим больше, чем от аквариумных рыбок. «Я не мог в это поверить. Я повернулся к ребятам и спросил: «Что это?» Да в «Сиракузах» на игры женских команд собирается больше народа!» Так что у Андерсона в глазах владельцев, помимо яркой и эффектной манеры игры, было одно неоспоримое преимущество: он родился в Квинсе, и Тауб рассчитывал, что болельщики с бОльшим желанием будут ходить на матчи, чтобы увидеть своего практически земляка.
Так Кенни оказался в «Нетс». Точнее, не совсем оказался: он, как и Коулмэн год назад, затребовал 5-летний контракт на 15 миллионов! Эпопея с его подписанием растянулась даже на более длительный срок, чем с Ди. Си. Наверное, у Рида не раз в голове проносились мысли, что в гробу он всё видал – пора менять эту долбаную работу на что-нибудь поспокойнее! В конце концов ему даже пришлось обращаться за помощью к Коулмэну – чтобы тот немножко пересмотрел условия своего контракта на тот сезон в сторону уменьшения, потому что иначе «Нью-Джерси» залезло бы за потолок. Деррик милостиво «отслюнявил» с барского плеча 200 тысяч долларов (естественно, с условием, что в следующих сезонах ему их компенсируют).
Вообще контрактная политика «Нью-Джерси» в те годы заслуживает отдельного разговора. О подписании Коулмэна уже было сказано. Но и Андерсон, добившись своего, стал получать просто о…фигительные деньги – при этом, как игрок НБА, ни разу не ударив мячом о паркет. Я уж не говорю о его партнёре Блэйлоке, который, будучи основным разыгрывающим, зарабатывал в 3 раза меньше. Речь идёт о таких людях, как, например, Кенни Смит, Род Стрикленд, Марк Прайс, Тим Хардуэй (двое последних уже успели сыграть в своих первых All-Star Game) – все они зарабатывали меньше (кто-то – в разы меньше). Джон Стоктон и Кевин Джонсон, стремительно доказывавшие свой статус корифеев, имели контракты лишь немногим больше. И это – только разыгрывающие! Если копнуть поглубже – обнаружится, что новичок Андерсон выбил себе контракт, в соответствии с которым получал (в его первый сезон – вот именно, что получал, а не зарабатывал) больше, чем, скажем, на тот момент те же Клайд Дрекслер или Джо Думарс. Ну, а уж если вспомнить, что Кенни так и не смог вытеснить из старта Блэйлока и выходил со скамейки…
Говоря о тех «Нетс», стоит отметить, что коллективом, командой в истинном смысле этого слова они так и не стали. И атмосфера в «Нью-Джерси» в том сезоне была соответствующая. Она… попахивала. Да чего уж там – микроклимат был такой, что от него откровенно воняло. И одним из главных источников этого был, конечно, Деррик.
Меньше всего в той ситуации можно было позавидовать Фитчу. Кажется, что к нему не прислушивался никто. Владельцы подсунули ему на драфте Андерсона, который Биллу был совсем не нужен. В декабре руководство во всеуслышание объявило, что хочет его уволить и пригласить на пост тренера Джима Вальвано. Правда, тот, не долго думая, отказался, решив, что уж лучше продолжать оставаться на ESPN в качестве аналитика, чем связываться с этим грязным делом – тренировать «Нетс». Большинство игроков Фитча не любило. Но это бы ещё ладно – они его просто не уважали, что куда хуже. А ведь Билл был одним из самых авторитетных специалистов. Частенько он добивался со своими командами таких результатов, каких никто и ожидать не мог. Был, например, главным архитектором «Ричфилдского чуда» — так прозвали «Кливленд Кавальерз» образца сезона 1975-76, который, по большому счёту, не имея в составе звёзд, дошёл до финала конференции, где практически на равных боролся с будущим чемпионом – великолепным «Бостоном». Перейдя как раз в «Бостон», продолжил победные традиции – именно под его руководством Лэрри Бёрд впервые познал вкус чемпионства. Дважды признавался «Тренером года». Иногда его называли «Капитаном Видео» — за то, что он стал одним из пионеров тренерского цеха, начавших просматривать видеозаписи с играми соперников, анализировать их и строить свою тактику на основе этого. В конце концов, в 1996-м вошёл в число 10-и лучших тренеров в истории лиги.
Билл Фитч (справа) во время пресс-конференции, посвящённой подписанию новичка Лэрри Бёрда (слева – Рэд Ауэрбах).
И вот этот человек оказался в «Нетс» в положении престарелого учителя, который и рад бы поставить на место малолетних распоясавшихся архаровцев (а ветеранов и опытных игроков в том составе почти не было), да сил уже нет (хотя в своё время Фитч был вам не хухры-мухры, а инструктором по строевой подготовке в училище у морских пехотинцев). А они, почувствовав слабину, издеваются над ним, кто во что горазд: то мел стащат, то кнопку на стул подложат, то, когда он отвернётся и пишет что-нибудь на доске, из трубочек начнут плеваться…
Перебранки, становившиеся достоянием общественности, у Фитча случались и с Крисом Моррисом, и с Петровичем. И с Коулмэном…
Их отношения не сложились сразу же. А у многих ли, спрашивается, эти отношения с Коулмэном складывались? Особенно – у тренеров? И всё же, в начале дебютного года они были ещё довольно мирными: «Для меня он – просто один из команды. Если у нас возникают какие-то разногласия, я грожу ему пальцем и говорю: ты зарабатываешь деньги, но я – твой тренер. Так что делай это». «Билл – человек, и я – человек, — глубокомысленно ответствовал на это Коулмэн. – У нас нет никаких больших проблем». Хотя ближе к концу сезона восторженный тон из высказываний Билла в адрес подопечного потихоньку выветрился, и пару раз Фитч даже пожурил Деррика в прессе за то, что тот такой упёртый и ленивый. Ди. Си. в тот момент пропустил пять игр и немало тренировок из-за травмы. Фитч, в свою очередь, не считал её такой уж серьёзной, и намекнул, что Деррик просто ноет без повода: «Да, сейчас Деррик просто сводит меня с ума. Он в ужасном физическом состоянии». Эти слова Коулмэну совсем не понравились – и он их запомнил…
В его второй сезон в интервью Ди. Си. стали проскальзывать следующие намёки: я, мол, не просто потенциальный франчайз, а уже вполне себе готовая и состоявшаяся супер-пупер звезда. А если кто-то считает иначе – то это его, и только его, личные проблемы. Слова, откровенно настораживающие и даже пугающие, когда они исходят от такого молодого парня – явный признак того, что уверенность начала перерастать в самоуверенность, от которой до самоуспокоенности – один шаг… Не скрывал он и недовольства Фитчем. Официальной причиной была прежняя: что тренер не заигрывает его в достаточной степени в атаке, видя в нём главным образом всё того же узкоспециализированного ребаундера. «Я – универсальный игрок. И я не хочу, чтобы кто-то запихивал меня в такие жёсткие рамки». «Да у каждого были с ним конфликты. И у меня были – и в этом, и в прошлом году. Я всегда говорю то, что думаю, и мне наплевать, как к этому относятся. Я никогда не буду держать камень за пазухой. Многие парни просто шепчутся за вашей спиной. Я не из таких – если у меня есть, что сказать, я выскажу вам всё в лицо». Он и высказывал. Например, мог во время тайм-аута громко, так, что слышали все окружающие, спросить: «У этой команды вообще есть тренер?» Всё чаще и чаще можно было видеть, как Коулмэн во время тайм-аутов, когда Фитч раздаёт указания, отсаживается на скамейке подальше и демонстративно закрывается с головой полотенцем.
Напряжённость между Фитчем и Коулмэном достигала пика дважды.
Впервые это произошло 6-о декабря, в игре с «Лэйкерс». Незадолго до этого Деррик пропустил 8 матчей из-за травмы, долго набирал форму, в предыдущей игре с «Милуоки» в очередной раз растянул связки левого голеностопа, так что Фитч вообще не собирался выпускать его с «Озёрниками». Однако, за 5 минут 41-у секунду до конца 3-й четверти, когда «Нетс» отставали на 10 очков, всё же был вынужден прибегнуть к помощи Коулмэна – после убийственно неудачного старта сезона на счету была каждая победа.
«Нетс» почти догнали «Лэйкерс» в последней четверти, в том числе и благодаря усилиям Коулмэна – 79:81 за 5 минут до конца. Но потом несколько нерасчётливых бросков от Петровича, вылившихся в эйр-болы, и невынужденных потерь от Андерсона перечеркнули все усилия. У Ди. Си. тоже немного снесло планку, так что и он не выдержал и бросил 3-очковый, который даже не задел щита. Это его окончательно взбесило. Когда за три минуты до финального свистка Фитч взял тайм-аут, на Деррика было страшно смотреть: глаза налились кровью, на лице застыла злобная гримаса, казалось, что он вот-вот ударит тренера.
После матча (проигранного) Коулмэн объяснил, что возмущён таким «произволом» со стороны Фитча: «Ну да, пусть игрок сидит три четверти на скамейке запасных, а потом вы ждёте от него, что он просто выйдет и перевернёт ход игры?! Я хорошо себя чувствовал. Я ему об этом говорил ещё перед началом матча. И что, вы считаете, что это – нормально для тренера?» Фитч ответил, что его беспокоит голеностоп Коулмэна: «Я надеялся, что мы сможем выиграть и без него». Ясно было, что стороны далеки от примирения…
Второй эпизод, ещё более неприглядный, случился 14-о апреля в игре с «Майами». Для «Нью-Джерси» каждый матч в концовке сезона был на вес золота – они были на волосок от того, чтобы пройти в плэй-офф или остаться за его чертой. Коулмэн набрал в той встрече 24 очка и сделал 13 подборов. Но за 6:54 до конца, когда «Нетс» проигрывали 5 очков, он просто… отказался возвращаться в игру со скамейки. Фитч попытался всё сгладить, сказав, что он и не собирался выпускать Ди. Си. и хотел предоставить игровую практику редко выходящему Рафу Эддисону.
«Я, блин, молчать не буду! Отвалите от меня все на ..!»
Это и так было шито белыми нитками: кто же будет оставлять на скамейке своего лидера в решающие минуты даже не отдельного матча, а всего сезона? К тому же все, кто был рядом со скамейкой, стали свидетелями неприятной сцены. Впрочем, началась она ещё во время большого перерыва, когда кто-то из обслуживающего персонала «Хит», проходя мимо раздевалки «Нетс», услышал зычный голос Коулмэна: «Держи свой рот на замке. Просто дай нам играть. Давай, давай, посмотрим, сможешь ли ты выиграть этот матч без меня!» И вот, когда Фитч дал указание Коулмэну входить в игру, ответом было… Впрочем, вариантов ответа было сразу два. Первый опубликовали в тех спортивных СМИ, где цензура не пропускала грязные ругательства и «причёсывала» все высказывания игроков: «Убирайся с глаз моих долой!» В изданиях же, не столь щепетильных, всё напечатали так, как и было на самом деле. На русском это звучало примерно как: «Отвали от меня на х…й, ты, упёртый пи…бол!» (кстати, раз уж дело дошло до этого. Оговорюсь сразу: за ненормативную лексику не извиняюсь. Она – такая же неотъемлемая составляющая личности человека, которого зовут Деррик Коулмэн, как, например, и тяга к нездоровой еде. Поэтому замалчивать, опускать или как-то сглаживать все матерные словечки, которые проскальзывали в его речи, не считаю необходимым. Это было бы как-то даже неправильно – в конечном итоге, они характеризуют эту самую личность весьма точно. Хотя и понимаю, как некрасиво это выглядит). Правда, Деррик сам посадил свою задницу в глубокую лужу, потому что «Нетс» победили и без его участия – 105:100. И это хорошо. Сама Игра показала ему, что не стоит заноситься слишком высоко…
После матча Фитч пытался уйти от ответов на неудобные вопросы: «Давайте не будем вдаваться в подробности. Я просто рад победе. О чём мы говорили с Коулмэном? Ну, о птичках, о пчёлках, и ещё много о чём. Между нами нет никакой вражды. Знаете, однажды, когда всё закончится, я, может быть, и захочу сесть и поговорить с вами об этом». Сам Коулмэн сослался на то, что очень устал: «Это была усталость. А чё вы хотите? Я отыграл весь матч и просто выдохся». То он не разогрелся, то устал…
Рид, который должен был бы повоздействовать, как генеральный, на молодых раздолбаев, по сути, самоустранился и оставил Фитча им на съедение: «Я не видел, что там произошло. Я зашёл в раздевалку уже после окончания матча. У Деррика на лице было обычное его угрюмое выражение. Спросите обо всём этом у Билла. Это его компетенция. Разве кому-нибудь понравилось бы, если бы я стал давать ему советы: кого ставить на игру, а кого нет? Если Билл придёт ко мне и захочет посоветоваться, или расскажет о каких-либо проблемах, я буду думать, как их решать». В общем, моя хата с краю…
Когда говоришь о мытарствах Фитча в «Нью-Джерси», лишний раз понимаешь: как же часто «тяжела и неказиста» доля тренера любой профессиональной команды. И вспоминаешь крылатую фразу о том, что «тренеры седеют рано»…
К хорошему это привести, конечно, не могло. «Нью-Джерси» продолжали вывешивать своё грязное бельё на обозрение всей публики безо всякого стеснения. В следующей игре, с «Индианой», уже Крис Моррис последовал примеру Деррика и отказался доигрывать матч. Фитч снял его с игры за 2:41 до конца, после того, как тот при счёте 107:107 не забил оба штрафных. «Я не знаю, почему он посадил меня на скамейку. Я и так переживал из-за этого». Так сильно переживал, что, когда Фитч хотел вернуть его на паркет, Моррис надул губки, набычился, посмотрел вокруг отсутствующим взглядом и мрачно покачал головой. «Я отказался возвращаться. И сделал бы это снова, если бы он опять подошёл ко мне с этим». Вот такие утончённые натуры были у игроков «Нью-Джерси». «Разве я убрал Морриса за то, что он не забил штрафные? Чёрт возьми, конечно же, нет, — говорил после игры Фитч. – Я посадил его потому, что он нуждался в отдыхе. Как показывает мой опыт, если игрок, обычно пробивающий штрафные с процентом 70 и больше, мажет оба – это один из первых признаков его усталости».
После эпизода с Моррисом Фитч не выдержал и дал достаточно откровенное интервью, в котором рассказал о поведении Коулмэна и Морриса, признал, что у него есть проблемы в отношениях с большинством игроков, но при этом он не имеет никаких рычагов воздействия на них: Рид даже запретил их штрафовать. Впрочем, Фитч печально признал, что все эти штрафы при нынешних контрактах – пустой звук: «Деньги? У них их так много… Что значит для Коулмэна с его 15-ю миллионами 5-тысячный штраф? Или общественное порицание?» Лучше всего сказал о выходках молодёжи «Нетс» один из бывших тренеров, тоже сталкивавшийся с подобным: «Если парень не хочет выходить на паркет – это оскорбление для лиги, для самой игры. Я имею в виду, что на трибунах сидят болельщики, которые заплатили деньги за то, чтобы увидеть этих людей в игре. Вы можете ненавидеть вашу команду, вы можете ненавидеть своего тренера, но вы обязаны тем парням, которые сидят на трибунах. Если вы не будете их уважать, то лиги просто не станет. Это очень ясно и понятно».
Фитч был с ним согласен: «Думаю, единственный способ воздействовать на них – это стать тренером 90-х. Это уже не школа, и они – не ученики, которые во всём слушаются своего учителя. Ты сидишь на скамейке, но фаны хотят знать: почему они не видят Деррика Коулмэна на площадке, хотя они заплатили немалые деньги за билет? И руководство платит им деньги – очень большие деньги, и рассчитывает, что они их отработают. И болельщики, и некоторые ребята из команды видят: эти парни ставят себя выше не только тренера, но и выше их – своих партнёров. Я не знаю, как эта команда может оставаться верной кому-либо, как они могут поддерживать даже друг друга. Если они ненавидят меня – ладно, я вытерплю это, но как они относятся друг к другу? Мне трудно понять, что движет некоторыми из этих парней». Журналисты сочувственно покачивали головами и соглашались: «Да, мистер Фитч, вот такие они – сегодняшние реалии, вот такая она – современная молодёжь, вот такая она – тренерская работа в лиге начала 90-х».
Кажется, эти слова немного проняли даже Ди. Си. (которому к тому же показали статью в одной из нью-йоркских газет под названием «Коулмэн и Моррис. Испорченные ребятишки»): «Фитч сказал мне, что я играю не только для него, но и для других 11-и парней в команде. Что ж, это имеет смысл».
В том интервью, впрочем, Фитч не только критиковал, но и прикрывал, как мог, своих игроков. Например, отрицал, что опоздания Коулмэна на тренировки уже стали для всех привычными (хотя так оно и было). «Скажите, говорят, что вы хотели штрафовать его за каждое опоздание на 1000 долларов. И он, узнав об этом, отсчитал пять 1000-х купюр из бумажника и отдал вам со словами: это за сегодня и за следующие четыре раза? Это так? – Нет-нет! У нас происходило много безумных вещей, но такого точно не было».
Этот разговор происходил, когда уже закончилась регулярка, и «Нетс» всё же вышли в плэй-офф, обыграв в последнем матче «Орландо» 127:111 (Коулмэн набрал 31 очко). Сейчас даже удивительно, как в такой тухлой обстановке они это сделали. Но – сделали. Всё-таки Коулмэн и Петрович индивидуально были очень хороши, им неплохо помогали Блэйлок и Моррис. Но, конечно же, ни о каком командном духе речи не шло. И Фитч сам не знал, чего от них ожидать: «Хотите верьте, хотите нет, но у нас хорошая команда. Или, по крайней мере, мы можем стать хорошей командой. Честно говоря, я даже не предполагаю, как эти дети проявят себя в матчах плэй-офф, каждый из которых играешь, словно с приставленным к виску пистолетом. Но я хочу увидеть, как это будет происходить».
Выход в плэй-офф ничего не изменил. После той самой игры с «Орландо» никто из игроков не подошёл к Фитчу, чтобы поздравить его с этим. Не было объятий, рукопожатий, не было ничего. Как бы команда не воспринимала в тот момент своего тренера, всё же такое непочтение и даже презрение к человеку, выведшему «Нетс» в плэй-офф впервые с 1986-о года, к чьим словам прислушивался и которого уважал сам Лэрри Бёрд, со стороны молодых парней, вообще ещё ничего не достигших в этой лиге, смотрелось очень некрасиво…
Ясно, что команда с такой внутренней жизнью, как у «Нью-Джерси», по определению не могла в плэй-офф показать что-нибудь эдакое. Будь у неё даже соперник попроще, а не «Кливленд», который в том сезоне был главным противником Джордана и Ко если и не во всей лиге, то на Востоке – уж точно. С Брэдом Догерти, которого ещё не окончательно добили травмы, Марком Прайсом, Лэрри Нэнсом в составе. «Нетс», в общем-то, и не показали: и не опозорились, всё-таки взяв одну игру, но особенно ничем и не запомнились. Разве что 40-а очками Петровича в первом матче, на которые ответил своими 40-а Догерти, к которым Прайс присовокупил ещё 35.
Коулмэн никаких подвигов тоже не совершал, но провёл серию на своём стабильно высоком в те дни (безо всякой иронии) уровне: 22.3 очка и 11.3 подбора, плюс 1.8 перехвата и 5.3(!) передачи (это мощный-то форвард, на минуточку) за игру. После заключительного матча он сидел у своего шкафчика в раздевалке с обычным мрачным видом: «Хотелось бы, конечно, чтобы серия продолжалась, и нам нужно было бы теперь ехать в Кливленд. Но кто-то должен выиграть. Кто-то должен проиграть. По крайней мере, мы не стали командой, которая вылетела из плэй-офф первой. И это уже плюс».
«Многообещающую пару из «Нетс» хорошо знают в НБА благодаря их игре. Деррик Коулмэн, ставший новичком года в 1991-м, продемонстрировал свои снайперские возможности, затмив «Майами» в игре, состоявшейся 24-о января 1992-о, в которой он набрал 38 очков за 39 минут. Дражен Петрович, в его первом полном сезоне за «Нью-Джерси», лидировал в команде по результативности, набирая в среднем по 20.6 очка за игру. Также он установил рекорд команды, забив 123 3-очковых броска, что стало девятым результатом в НБА».
После окончания этого сезона, полного ссор и противоречий, и где-то даже безумного, было понятно, что дальше так жить нельзя, хотя у Фитча ещё продолжал действовать контракт. Конечно же, Ди. Си. спросили об этом: «Что вы думаете, если Фитч вернётся в следующем сезоне?» Деррик задумался, потом рассмеялся и выдал очередной свой перл: «Ну, если он будет здесь, значит, он будет здесь. Если его здесь не будет, значит, его здесь не будет». «Готовы ли вы связать всю свою карьеру с «Нетс»? «Не думаю о том, чтобы куда-нибудь уйти отсюда. Я вижу себя здесь». «Навсегда?» «Навсегда. Я буду, как Бак Уильямс. Навсегда». Самое интересное, что Уильямс, проведя за «Нетс» 8 сезонов, был потом обменян в «Портленд»…
Вряд ли что-нибудь заставило бы Фитча оставаться у руля «Нетс», так что он быстренько подал в отставку. Встал вопрос о новом тренере. И «Нетс» решили не мелочиться: они обратились к самому Чаку Дэйли, который приводил к титулам «Плохих парней» из Детройта и удостоился чести как раз тем летом стать главным тренером Dream Team на Олимпийских играх в Барселоне. Оно и понятно: если кто и мог справиться с молодыми мятежными бычками из «Нью-Джерси» и заставить их уважать тренера и друг друга – так это, конечно, великий Чак.
Сами игроки были настолько заинтересованы в Дэйли, что периодически летали к нему в Детройт на личные собеседования. Чак принимал их, как правило, в принадлежащем ему ресторане: «Я общался с Дерриком Коулмэном и Терри Миллзом на своей территории. У нас был действительно долгий разговор с ними. И с Муки Блэйлоком мы тоже беседовали. Я звонил и Сэму Боуи, но не смог до него дозвониться. Я разговаривал с Кенни Андерсоном. Я беседовал с Крисом Моррисом. Я общался со многими игроками, но кое с кем не успел – либо из-за моего расписания, либо потому, что сейчас они не дома».
Всеведущий Рональд… то есть Гарольд МакДональд и здесь успел вставить своё словечко: «Споры с Фитчем начались не в прошлом году. Их хватало с самых первых дней Деррика в НБА. Изо всей команды у одного Деррика доставало мужества на то, чтобы открыто высказываться об этом. Они с Терри сказали, что им очень понравилась встреча с Дэйли. Деррик пожаловался ему на то, что у Фитча было только три комбинации специально под него. Чак ответил, что сейчас же, здесь же, не вставая из-за стола, он может предложить ему, по крайней мере, 45 схем, предназначенных для него».
Дэйли был идеальным кандидатом со всех точек зрения. На первых порах самым важным было то, что Дэйли имел большой опыт в перевоспитании раздолбаев (например, с Марком Агуайром). Одно дело, если игрок не слушает Билла Фитча, которого не уважала вся команда в целом и каждый в отдельности. Совсем другое – если кто-то, вроде Коулмэна или Морриса, откажется выходить на паркет по указанию Дэйли. Если подобное случится – Дэйли быстро избавится от таких товарищей. Впрочем, было невозможно даже представить такую ситуацию – Чак её просто не допустил бы. Он всегда тесно взаимодействовал с игроками и советовался с ними по поводу принимаемых решений.
Как тактик, он был вариативен. В его первые годы в «Детройте» игра команды была построена вокруг действий Айзейи Томаса и Келли Трипьюки в атаке – так что «Поршни» стабильно находились в числе самых результативных команд лиги. Однако затем он коренным образом эту игру поменял, создав совершенный защитный механизм, главными деталями которого стали Деннис Родман, Джо Думарс и Джон Сэйлли. Для «Нетс» это было жизненно необходимо: при Фитче они преуспевали лишь в таком защитном компоненте, как количество блок-шотов; в остальном же их оборона напоминала хороший швейцарский или голландский сыр – настолько она была дырява.
Когда Дэйли подписал контракт с «Нетс», многие с трудом в это поверили – «Нью-Джерси» частенько называли не иначе, как «командой идиотов», и то, что они сумели залучить к себе тренера Dream Team, казалось фантастикой. Даже ходила шутка о том, что это хорошо, что Чак связался с «Нетс» уже после того, как его назначили тренером олимпийской сборной – иначе с человеком из системы «Нью-Джерси» просто никто не захотел бы иметь дело…
Сам Чак объяснял своё решение тем, что «Нетс» очень напоминают ему «Детройт», когда он начинал там работать – в «Нью-Джерси» тоже хватало молодых и очень талантливых игроков, которым нужно было помочь раскрыться.
Когда Дэйли объявил о согласии возглавить «Нетс», Коулмэн сказал, что «все испытали огромное облегчение от того, что мы получили человека с таким авторитетом».
Финалы конференций сегодня в самом разгаре и спустя совсем немного времени мы увидим, кому же посчастливится сразиться за долгожданные перстни. На Западе сражение обещает быть чрезвычайно интересным, потому что техасская машина столкнулась с самым результативным дуэтом в современном баскетболе, плюс к этому еще и возвращение Ибаки, игра которого значительно подпортила настроение Сперс. Но играть им еще долго и кто возьмет верх в этом противостоянии определить нельзя (прогнозы дело не благодарное, но лично я болею за Сперс). На Востоке все оказалось намного проще, чем кто-либо мог предположить во время регулярки или же перед первыми матчами плей-офф. Асфальтным катком проехалось Майями по всем своим соперникам: сначала уничтожили Рысей 4-0, не оставив им ни единого шанса, затем Бруклин 4-1 (эх, ребята, а на бумаге до начала сезона вы так круто выглядели, но чуда не получилось) и вот, наконец, Иноходцы. С ними пока 3-1, невероятное конечно может случится и Индиана воспрянет духом и возьмет следующие 3 игры к ряду, правда случится это может только в параллельной Вселенной, ну или если Берд примет сыворотку молодости (что маловероятно) и выйдет на паркет в желтой форме (что в принципе невозможно, так как он кельт навсегда). Куда делись те, которые считались чуть ли не единственной силой, способной сокрушить Хит?
Да, безусловно, выход в финал конференции это большое достижение для любой команды, но только не для той, которая готовилась целый сезон к серии, которую они беспардонно сливают. Вообще этот розыгрыш плей-офф для коллектива из Индианы не задался с самого начала, вспомнить хотя бы их игры с Атлантой, которая не особенно напрягаясь и играя без своего могучего центра, чуть ли не оставила их разбитого корыта. Казалось, что в серии с Волшебниками, ну вот же вот они вернулись, сейчас Джордж и команда как разойдутся и начнут крушить всех подряд, но нет, Майями уступила им только 1 игру. Складывается такое ощущение, что желто-синие просто в какой-то момент регулярки зазвездились. Ну, или если быть точным, то зазвездился. О Стивенсоне говорили, как об одной из самых ярчайших восходящих звезд Национальной баскетбольной лиги. И это так, никто не спорит, он горяч и способен на очень многое, но вот только сейчас ему только 23 и считать себя супермегазвездой еще рановато. Еще есть что и кому доказывать. Конечно, его можно понять, если ты не был звездой в школе, не являлся ей и в университете, за годы учебы у тебя нет ни одной индивидуальной награды, тебя выбрали под 40-ым номером драфта, и вот, наконец-то тебя признали как талантливого игрока мирового уровня, то звездная болезнь так или иначе начнется у любого. Стивенсон и его поведение это конечно проблема, но еще не самая большая и разрушительная для всего коллектива как следующая. Бог ты мой, Рой, что блин с тобой случилось, какого ты творишь? Так нельзя, ну просто нельзя. Конечно, на Хибберта свалилось в последнее время куча-кучинная критики и давления, но может ли кто-то сказать, что она беспочвенна. За все свои годы он вырос в добротного пятого номера, команды с самыми большими претензиями и вот пожалуйста, очередной матч с 0 напротив графы набранных очков. А ведь именно он был той мощью, которая в прошлогодней семиматчевой серии с Хит набирал 22,1 очко при 56 % с игры и 80 % с линии штрафных, 10,4 подбора, 1 блокшот за 39,5 минуты в среднем за матч. Он играл как мистер замок и вполне возможно мог получить эту награду, но тут что-то пошло не так. А именно что-то пошло не так именно в играх на вылет, где он был не похож на себя прежнего. Он выдает по одному матчу с Атлантой и Вашингтоном, где вообще не набирает ни одного очка и не собирает ни одного подбора. И это центровой команды, которая готова была сбросить Майями с трона восточной конференции. Хибберт может выдать нечто на самом деле крутое, если разозлится, как например, вторая игра с Уизардс, где он наколотил 28 очков с реализацией в 77 %, собрал 9 отскоков и поставил 2 блокшота, вот именно такой игры от него ожидали болельщики. Но играть на таком высоком уровне у Роя пока не получается и очень часто он откровенно проваливается, проигрывая своим визави в пух и прах. Пол Джордж, который в гонке за званием МВП, упорно держался (по понятным нам всем причинам до первых двух ему еще очень и очень далеко) на третьем месте заметно сдал и перестал быть похожим на самого себя, а функции главной звезды стали тяжеловатой ношей. Казалось бы, вот то самое время, когда умудренный опытом ветеран должен выйти на сцену, нараздавать всем тумаков и подзатыльников и привести, тем самым команду в чувство. А где тот самый ветеран, который долгое время тащил Индиану и являлся её полновластным лидером? А нету, Дэнни Грэйнджер переехал в город Ангелов. Решение о его переходе весьма не однозначно, трейд первоначально позиционировался как последний шаг к созданию чемпионской команды, по факту обернулся в крупную ошибку, подорвавшую командную химию. Ну, нельзя вот так вот, обменивать звезду команды (пусть и на небольшом промежутке времени), особенно когда на носу игры на вылет и нужно быть предельно собранными. Ларри Берд вот здесь вот очень сильно просчитался, ему хотелось исправить ошибки прошлого сезона, когда подопечным не хватило совсем чуть-чуть, что совершить настоящую сенсацию. Но вместо работы над ошибками произошла оплошность, а еще нельзя обойти стороной подписание большого любителя боулинга – Эндрю Байнума. Конечно Теленок талантливый игрок, который достаточно пошумел на паркете, но в прошлом, сейчас же он просто человек, которого все упорно убеждают играть в баскетбол, причем за деньги, а он упирается и никак этого не хочет делать. Сколько-сколько он отыграл матчей за Индиану? Два, причем еще в марте. Да ничего не скажешь неплохое усиление к розыгрышу плей-офф. Так вот, в итоге мы имеем, что коллектив, который готовился целый сезон к тому, чтобы рвать и метать в играх на вылет, оказался перегоревшим и изжившим самого себя.
И вот среди всего этого безобразия существует двухметровый островок стабильности, который кажется единственным, что не может подвести и будет держаться до последнего. Последний из ветеранов команды, способный привести раздевалку в чувство – Дэвид Уэст, теневая звезда Индианы. По сравнению с партнерами по команде, он практически не дает информационных поводов, а количество упоминаний его имени в средствах массовой информации минимально. Но не смотря на все это он является тем элементом, без которого невозможно представить игру Иноходцев как в нападении, так и в обороне. Уэста нельзя назвать баловнем судьбы, хотя за время, проведенное в колледже, он удостаивался некоторых престижных награды. Так в 2003 году, который был последним в студенческой карьере Дэвида, он удостоился награды Пита Ньюэла (вручается лучшему игроку передней линии среди студентов первого дивизиона NCAA), награды Оскара Робертсона (вручается за выдающиеся достижения), включение в 1-ую всеамериканскую сборную студентов и, наконец, награда Адольфа Раппа (вручается лучшему баскетболисту первого дивизиона NCAA). Все эти награды бигмен заслужил упорной работой на тренировках и выдающейся игрой на площадке. Но, не смотря на все подвиги, он выбрал неудачный год на драфте, а именно памятный 2003 год, когда в лигу пришли игроки, определившие путь её развития на ближайшие годы. Далее последовали несколько сезонов в Новом Орлеане, за время которых Уэст успел дважды (в 2008 и в 2009) засветится в Матчах всех звезд. Но в памятный, прежде всего для руководства Хорнетс (а теперь уже Пеликанс) декабрь 2011 года он переходит в молодой и бурно развивающийся коллектив из Индианы. За 10 матчей игр на вылет тяжелый форвард набирает 15,6 очка, 8,6 подбора, 2,2 передачи и 0,4 блокшота за 37,7 минуты игрового времени. В этом плей-офф его цифры выглядят немного похуже, но это связано прежде всего с тем, что Пэйсерс в целом выглядят хуже, так пока еще за 17 игр он набирал 14,8 очка, 6,7 подбора, 4,2 передачи, 0,7 перехвата и 0,8 блокшота, также стоит учесть, что по ходу нынешнего розыгрыша он ни разу не провалил игру, уверенно реализуя свои броски и отрабатывая в защите. По сути Уэст вот в этом отдельном взятом коллективе является тем самым ветераном, который должен отвечать за командный дух и настрой команды. Этим он и занимается, вспомнить хотя бы его высказывание в отношении Стивенсона после мартовской игры с Хит, когда атакующий защитник за свое поведение получил два технических: «Он должен повзрослеть. Ему надо надеть штанишки большого мальчика». Да, неплохой удар по эго, только, сугубо на мой взгляд, критика в СМИ партнера по команде не особенно хорошо влияет на командную химию. Но в этом году главной головной болью был далеко не Лэнс, а его партнер по фронткорту – Рой Хибберт, который после того, как накидал Вашингтону 28 очков поблагодарил Дэвида: «Уэст всегда говорил мне, что если ты окажешься посреди океана, то можешь спасти себя только сам. Здесь просто нет никого, кто мог бы вытащить тебя, бросить веревку. Так что я сделал это сам». Вот и получается, что когда команда феерит и показывает образцово-показательный баскетбол, то это молодые звезды молодцы, а когда дело доходит до откровенных провалов и спадов, то лидером приходится становится именно Уэсту. Счет в серии пока 3-1 и только отчаянные фанаты Индианы верят в то, что эту серию еще можно спасти, но хотя бы еще один матч они взять могут и я уверен, что не преминут этим воспользоваться.
…«Мы просто счастливы, получив Деррика, — сказал тренер «Нетс» Билл Фитч. – Я думаю, он будет хорошим мощным форвардом. У него – великолепное будущее»…
Не хочется никого утомлять описанием финансовых переговоров – это была целая сага, нудная и длинная; остановлюсь лишь на основных эпизодах.
Рональд-МакДональд и Коулмэн не соглашались сбавить ни цента. Месяц шёл за месяцем, уже и лето закончилось – а прения и дебаты сторон продолжались без всяких подвижек. МакДональд всячески давил на руководство «Нетс», не скупясь в своих интервью на гневные тирады: «Они всё время настаивают на том, что хотят подписать Деррика. Мы уже подняли тему обмена, но они категорически заявляют, что не будут этого делать и хотят видеть его именно в «Нью-Джерси». Где-то ближе к октябрю на горизонте возник «Детройт», который был совсем не прочь вернуть Ди. Си. в родные пенаты – раз уж «Нетс» никак не могут найти с ним общий язык. Даже несмотря на наличие в составе «Пистонз» Родмана. Генеральный «Поршней» МакКлоски объявил, что они предлагали за Коулмэна Джона Сэйлли и ещё совсем недавно звёздного атакующего защитника Марка Агуайра, а также свой пик на драфте, но Рид наотрез отказался: «такая корова нужна самому».
«О, да! Я просто счастлив оказаться здесь! Я уже люблю этот город, эту команду!.. Но, знаете ли, что? Утром – деньги, вечером — баскетбол!»
Уже открылись тренировочные лагеря – а в ситуации с Ди. Си. не было никакой ясности. МакДональд продолжал делать, как модно говорить сейчас, «вбросы» провоцирующей информации в прессу. Например, что в Европе нашёлся клуб, который готов платить его клиенту миллион после вычета налогов. И, хотя Деррик, конечно, хочет играть в НБА, но раз «Нью-Джерси» — такие упрямые, то… При этом он продолжал возмущаться: «Я не понимаю, кто у них вообще будет играть тяжёлого форварда? Через две недели начинается чемпионат. О чём они думают? Да они, затягивая эти переговоры, просто отрезают себе нос, чтобы досадить лицу!» (английская идиома; на русском её смысл лучше всего передаёт, наверное, выражение «выколю-ка я себе глаз – пусть у моей тёщи зять кривой будет!») При этом МакДональд не забывал упомянуть, что они-то со своей стороны готовы идти навстречу. Правда, в чём это выражалось – непонятно. «Нетс» уже подняли планку до 14-и миллионов за пять лет, но МакДональд твёрдо стоял на своём – 15, и никак не меньше. Рид отбрёхивался тем, что Коулмэн подпал под влияние нехороших людей в лице своего агента, а также советника Дэйва Бинга, которые дают ему вредные советы. Не будь их – и дело уже давно бы сладилось. В конце концов МакДональд начал практически шантажировать руководство «Нетс», ультимативно заявляя, что Ди. Си. раздумывает, что лучше – собрать чемоданы и уехать играть в Европу, или просидеть весь сезон без контракта. И вновь выставиться уже на следующем драфте.
В общем, Риду никак не позавидуешь. Ему пришлось решать весьма непростую дилемму: какое из двух зол выбрать. И в каком случае он выставит себя бОльшим дураком перед всей лигой: или подписав новичка, от которого почти никто не ждёт ничего такого сверхвыдающегося, за огромные деньги, или потерять все права на первый номер драфта, и когда будет следующий – неизвестно. Опять же, а ну, как это – новый Мэлоун? Ведь есть же люди, которые о нём так говорят. И так хочется в это верить…
Дело кончилось тем, что «Нетс» всё же приняли практически все условия, выдвигаемые Дерриком и МакДональдом – и контракт был подписан, когда команда уже активно тренировалась три недели. Более того – агенту даже удалось выцыганить ещё один миллиончик сверх тех 15-и – в случае, если Деррик достигнет некоторых бонусных показателей. Так Коулмэн стал самым высокооплачиваемым (на тот момент) новичком в истории НБА.
Когда в честь этого долгожданного события была собрана пресс-конференция, на лицах её участников особой радости заметно не было. Ди. Си. всё это, кажется, порядком поднадоело: «Я никогда не думал, что это может настолько затянуться, и теперь рад, что всё закончилось. Были моменты, когда я уже не рассчитывал на то, что буду играть за «Нетс». Заключение контракта – хорошее начало. Но всё лето я провёл дома. Я просто устал от этого. Мне так хотелось играть в баскетбол. Это совсем невесело, когда ты играешь сам с собой. Мои цели: набрать форму – дайте мне пару недель; взять награду лучшему новичку – дайте мне пару месяцев, и вы всё увидите сами; я помогу «Нью-Джерси» одержать больше побед, чем в прошлом сезоне, правда, это может занять больше времени. Мне говорят, что я должен буду привыкнуть проигрывать. Но никто не любит проигрывать. Вы всегда хотите побеждать, но невозможно делать это в каждой игре. Надеюсь, мы сможем повернуть удачу к франчайзу лицом».
Лишь пару раз у Коулмэна промелькнула улыбка. Когда его спросили, какой новый автомобиль теперь купит 23-летний миллионер, он пошутил: «Я очень хочу грузовичок «Санфорд энд сан», и когда зашла речь о том, что о нём думают товарищи по команде (потому что Ди. Си., помимо прочего, стал самым высокооплачиваемым игроком «Нетс», не проведя ни одной игры в лиге – кому из ветеранов такое понравится?) Тут уж улыбка была совсем вымученной: «Я уже виделся кое с кем из них. Я не знаю. Всё, что я могу сейчас сказать – я, наконец, здесь. Поживём – увидим».
Рид тоже не фонтанировал позитивом, чувствуя себя проигравшим: «Я счастлив, что переговоры наконец-то закончены. Но я не хочу сказать, что мы видим в Деррике спасителя (мол, парень, денег-то мы тебе дали, а вот стоишь ли ты их? Так что — не зарывайся). Но он, безусловно, очень важная часть процесса построения хорошей, сильной команды». Со своей стороны, Ди. Си. отреагировал на это высказывание Рида в своём стиле: «Да он просто пошутил! Я долго смеялся, когда услышал эти его слова».
А один из владельцев и вовсе не стал делать хорошую мину при плохой игре, откровенно заявив, что они могут лишь надеяться, что всё сложится удачно: «Мы вынуждены будем только горько сожалеть в том случае, если Деррик окажется полным провалом. Пока я не в чём не уверен, и не могу сказать, что будет дальше».
Как бы то ни было, Ди. Си. наконец прибыл в лагерь И выглядел на первом своём занятии в качестве игрока НБА просто смешно. Например, когда остальные, выполняя упражнение, в защитной стойке смещались от лицевой линии к центральной, прижимаясь при этом к левому краю, Деррик уходил направо. Или останавливался на полпути. Это было, конечно, ерундой, но явно показывало, что Коулмэн не очень представляет, что ему делать, и совсем не в форме. Не преминул сказать об этом и Билл Фитч: «Он пока очень ржавый. Не думаю, что выставлю его в старте в первой игре сезона с «Индианой» — он слишком отстал от других. Скорее всего, он останется в запасе, потому что на данный момент он совсем не так хорош, как предполагалось. Всем придётся проявить терпение. А ему самому – приготовиться к тому, что будет сложно. Я ни разу не общался с ним с момента драфта; он как будто пропал после этого без вести. Он увидит, насколько велика разница между НБА и студенческим баскетболом; здесь играют 82 игры, а не 35. Деррик пропустил всё лето, и ему теперь придётся изучать наши тактические схемы прямо в самолёте, во время перелётов».
Как и обещал Фитч, игру с «Индианой» «ржавый» Коулмэн начал на скамейке. Однако это не помешало ему сделать «дабл-дабл» в своём дебютном матче в НБА: за 25 минут – 11 очков, 12 подборов. Плюс 2 передачи, 2 перехвата, 3 блок-шота. Для тренировавшего тогда «Индиану» Дика Версаче это стало сюрпризом: «Он будет звездой в этой лиге. Он пропустил весь тренировочный лагерь, он, можно сказать, только что просто гулял по улице – и он показал такую игру. Его подписали всего за 64 часа до этого – и он уже выдал такой вечер. Он будет звездой – как Тарпли или лучше».
С 6-о матча регулярки Ди. Си. начал выходить в старте. Первая часть сезона для «Нетс» не задалась: в 10-и играх были одержаны лишь две победы. Однако это никак не отражалось на количестве хвалебных отзывов в адрес Деррика: а в этом парне что-то и впрямь есть. Фил Джексон, например, сказал: «Он растёт на глазах. Мне говорили, что на последнем драфте он был, словно мужик среди мальчишек. И сейчас он доказывает это. Он хорош в пост-апе и необычайно силён на подборах».
А потом была та самая игра с «Филадельфией», о которой говорилось в начале материала. Они уже успели сыграть друг с другом к тому моменту, и у Коулмэна вырос на «Филу» зуб. За 1.3 секунды до конца «Нетс» вели 3 очка, и здесь Коулмэну дали голтендинг, когда Баркли бросал 3-очковый, счёт сравнялся, и в овертайме «76-е» выиграли. Ди. Си. был сильно разочарован и проигравшим себя не считал (и правильно делал, потому что потом судьи признали свою ошибку): «Мы не проиграли, это несправедливый результат. Но мы ещё вернёмся и всё докажем. Это – большой стимул для нас». И он не просто болтал языком: в следующей игре с «Филадельфией» он уделал по полной программе всех «76-х» вообще и Баркли в частности. Сам Сэр Чарльз был настолько этим раздосадован, что где-то растерял своё обычное красноречие и сказал лишь: «Мы играли плохо, они играли хорошо, у Деррика Коулмэна был отличный вечер – вот и всё». Джим Лайнэм, тренер «Филы», прокомментировал: «Он был очень хорош. Мы постоянно сдваивались на него, но он отдавал отличные передачи. Ещё рано о чём-нибудь говорить, но мне нравится то, что я вижу – хоть он нас сегодня и обыграл».
Сам Коулмэн даже не пытался скрыть радости: «Я очень горд. И устал, как чёрт. Баркли и Махорн пытались затоптать меня везде, где могли. Но я лишь вставал, отряхивал пыль и бежал на другой конец площадки. И, в конечном счёте, я им накидал». И признался, что больше всего его впечатлил даже не Баркли, а 230-сантиметровый Мануте Бол: «Даже когда он был в нескольких метрах от меня, мне казалось: стоит ему протянуть свою руку – и он легко положит её мне на плечо!»
После этой игры на него стали смотреть совершенно по-другому. Вдруг оказалось, что Лэйден, кажется, не просто трепался, когда называл его «молодым Мэлоуном». В том же духе высказался, например, и Чарльз Оукли, отлично знавший, что такое игра мощного форварда. И, кстати, не замеченный в излишних похвалах в адрес других игроков. Например, когда его спросили в раздевалке «Никс», куда его обменяли из «Чикаго», насколько хорош его бывший партнёр Джордан, Чарльз в ответ лишь что-то хмыкнул и неопределённо пожал плечами. Однако о Коулмэне он сказал: «Я думаю, он может стать следующим Баркли. Он относится к тем парням, на которых держатся команды».
«Он мог бы стать лучшим тяжёлым форвардом в истории». Эту фразу применительно к Коулмэну повторяли многие – начиная от простых болельщиков, продолжая журналистами и аналитиками и заканчивая его коллегами-игроками. Но особенно она поразила меня из уст одного человека. «Когда я впервые увидел, как играет Деррик Коулмэн, я подумал, что он может стать величайшим мощным форвардом в истории». Это высказывание Баркли настолько удивило меня, когда впервые попалось на глаза, что я перечитал его два или три раза. Настолько оно не в его стиле. Вот покритиковать кого-нибудь (а критика в исполнении Толстяка почти всегда выглядит, как поливание грязью) – это да. Но, чтобы сказать такое о ком-нибудь ещё, кроме себя, любимого – это удивительно. И много о чём говорит. Впрочем, у высказывания Баркли была и вторая часть: «Если приложит для этого усилия». Пройдёт немного времени – и Баркли будет говорить уже совсем в другом тоне…
«Я думаю, он будет следующим Баркли». – Чарльз Оукли.
Моё личное знакомство с Коулмэном (ну, если вообще можно, конечно, так выразиться) произошло где-то в середине 90-х, или чуть позже – точно уже не вспомню. И совсем не на телеэкране. Хотя нет, вру – как раз-таки на телеэкране, но не во время телетрансляции.
В те дни я ещё пребывал в том возрасте, который принято называть «нежным», а посему, конечно, весьма уважал игрушки. В один прекрасный день мы со старшим братом наконец приобрели (после долгих накоплений, естественно) игровую приставку. Называлась она Sega Mega Drive. Это была, конечно, не мечта всех тогдашних подростков – Super Nintendo (или уж тем более – не первая Sony PlayStation, которая только появилась в родной провинции в специализированном магазине, но по такой цене, что копить на неё тогда даже и смысла не имело – оставалось только слюни глотать), и было в этом чуде всего-то 16 бит, но вещь была очень и очень ничего. Этих 16-и бит нам хватало выше крыши. То был настоящий праздник! Главными хитами для нас были не стрелялки, бродилки и тому подобное, а спортивные симуляторы от Electronic Arts: NHL, FIFA и, конечно, самый забойный хит – NBA Live 96.
Не знаю, почему, но разработчики явно вложили в неё больше труда и усилий, чем в хоккей и футбол. Тут уж картридж в разъём – и, как говорится, «до свидания, папа с мамой, не ждите!» Вступительная музыка, наверное, на всю жизнь засела в голове… Игра обычно заканчивалась тем, что родители чуть ли не в пинки гнали нас заниматься делами (слова редко когда помогали), или любимый пёс подходил и всем своим видом показывал, что наступает время вечерней прогулки – и промедление может быть смерти подобно.
Когда рубиться за любимые и просто сильные команды, в которых играли главные звёзды того времени, нам прискучило, мы переключились на середняков и аутсайдеров. И вот однажды я выбрал «Нью-Джерси»…
Главным (и единственным) источником информации об НБА для большинства был тогда «Спорт-Экспресс». Там печатались… даже отчётами о матчах это не назовёшь – так, развёрнутые результаты. И где-то раз в месяц – большие материалы о ведущих игроках. Видеоокно в мир лиги и вовсе открывалось раз в неделю по выходным – в лице передачи «Лучшие игры НБА». Выходя так редко, она, конечно же, фокусировала своё внимание на командах-лидерах. Середняки там появлялись нечасто, ну, а обитатели низов турнирной таблицы вроде «Нетс» и вовсе были редкими гостями. Так что я знал, конечно, что есть такой игрок – Коулмэн, и игрок, судя по всему, очень даже неплохой. Но на какой позиции он играет, представлял весьма смутно. А уж как он выглядит внешне – и вовсе был «без понятия».
Нынешние подростки, глядя на этих забавных угловатых и дискретных человечков, конечно, в лучшем случае улыбнутся, а в худшем – недоумённо пожмут плечами и снисходительно бросят: «Как в это вообще можно было играть?!» Можно. Скажу больше – это казалось нам вершиной прогресса и главным достижением человеческой мысли. Мы получали от этого нисколько не меньшее удовольствие, чем от сегодняшних навороченных игровых блокбастеров, а может, даже и побольше – потому что ещё не наступило чувство пресыщения, и воспринимались такие вещи свежо, с удивлением и трепетом. Там даже детализация была. Которая, правда, ограничивалась цветом и формой причёсок и наголовных повязок, ну, и ещё растительностью на лице – усы, бороды. Татуировки, кажется, тоже уже были… Вон, например, на заднем плане, в майке «Сан-Антонио», тот мужик с седой шевелюрой – это Родман. Да что там детализация, разве это главное? Сыграешь пару матчей, разойдётся фантазия – и тебе уже кажется, что ты начинаешь различать черты физиономий игроков. Честное слово!
Поэтому, когда во время церемонии представления на паркет выкатился здоровенный мужик, явно выделявшийся габаритами на фоне всех остальных, у нас с братом вырвалось в один голос: «Ни фига себе! Это чё за танк?!.. А-а-а, так это и есть Деррик Коулмэн!» Сказано это было с тем же благоговением, с каким Василий Иваныч в подцензурной версии бородатого анекдота произносит своё бессмертное: «Так вот ты какой, северный олень…»
Помню, что я делал этим игроком всё, что хотел. А брат, выбравший какую-то не самую слабую команду, сидел рядом и тихо ругался. И под конец матча начал злиться всерьёз – потому что вообще ничего не мог ему противопоставить. Когда к нему попадал мяч, я прямо физически начинал чувствовать, как будто сам, сидя перед экраном телевизора, вырастаю на несколько десятков сантиметров и тяжелею на несколько десятков килограммов… Ди. Си набрал что-то в районе 35-и очков, сделал 15 или 16 подборов, отдал то ли 8, то ли 9 передач – в общем, почти что достиг трипл-дабла. И привёл «Нетс» к победе. После игры мы бросились смотреть его навыки. Помню, что скиллы Ди. Си. были сопоставимы со скиллами Мэлоуна (с Баркли сравнить возможности не было – он из-за каких-то проблем с лицензированием отсутствовал в NBA Live 96 в принципе, и нам с братом приходилось лепить его в редакторе вручную). И хотя ориентироваться на те характеристики, которые приписывают спортсменам создатели компьютерных игр – дело, конечно, не самое умное, всё же кое о чём это свидетельствует.
Игрок по имени Деррик и по фамилии Коулмэн запал в мою подростковую душу. И когда, уже много лет спустя, у меня появилась возможность посмотреть матчи с его участием, я не преминул ею воспользоваться. Я о нём к тому времени уже кое-что прочитал и узнал, но было очень интересно увидеть своими глазами и составить собственное мнение: был ли он крут, и если был, то насколько?
Впечатление, в принципе, сложилось неоднозначное. В отдельных играх он и впрямь казался мне каким-то почти всемогущим баскетбольным богом, который, как и в той игрушке, делал на паркете всё, что хотел – и никто не мог с ним справиться. В других матчах впору было задаваться вопросом: что этот человек вообще делает в команде НБА? Но наибольший отпечаток оставили даже не те игры, в которых он доминировал и с кажущейся лёгкостью набирал в районе 35-и очков и делал по 14-15 подборов (видимо, в день этих игр Ди. Си. с утра вставал с нужной ноги, на него находило творческое вдохновение или он по каким-либо другим, известным ему одному причинам решал, что сегодня хороший вечер для того, чтобы показать, что он умеет, и выложиться более-менее на полную катушку. Или его просто не донимали травмы).
Поражал его диапазон, диапазон поистине широчайший. Когда я посмотрел несколько матчей – то удивился, насколько его игра в НБА была богаче, чем в том финале NCAA с «Индианой».
В первые годы в «Нетс», пока ещё сама матушка-природа вывозила и травм было немного, его можно было без преувеличения назвать блестящим атлетом – к выдающейся физике, которой наградили его мама и неизвестный папа, прибавлялись взрывная резкость и скорость. Он мог бежать в быстрый прорыв, не отставая от своего разыгрывающего.
Он любил играть, уходя ближе к периметру и начиная свои атаки оттуда; благодаря разнообразному каскаду приёмов и финтов был эффективен и в высоком, и в низком посте.
Обладал удивительным для своих габаритов дриблингом (видимо, уроки в тёмном подвале даром не прошли). Мог «отвалить» соперника на кроссовере. Мог раскачать опекуна и пройти его чуть ли не анкл-брейкером. Мог поднять одного в воздух имитацией броска из-за дуги, а второго, вышедшего на подстраховку, одурачить размашистым переводом мяча с руки на руку за спиной и, когда под щитом приготовятся к очередному его данку, вместо этого мгновенно встать на обе ноги и поразить кольцо мягким лэй-апом. Такие трюки в исполнении «большого» смотрелись, конечно, завораживающе, даже дух захватывало немного, и в голове проносилось восхищённое: «Ого! Вот это да!»
Мог, вырвав под чужим щитом подбор «с мясом», наоборот, уйти в угол и пальнуть оттуда 3-очковым.
Ди. Си. наглядно демонстрирует Терри Каммингсу из «Сан-Антонио», что он опасен и с дистанции, и под щитом…
Хорошо видел площадку и отлично читал игру. Мог выдать роскошную передачу – абсолютно «слепую», из-за спины. Неожиданную настолько, что в первых играх к этому не могли привыкнуть не только соперники, но и партнёры.
О данках уже говорилось – когда он набирал скорость, ему было всё равно, кто там стоит под чужим кольцом. Он засаживал их в какой-то безапеляционной манере – словно предъявлял этим своему сопернику ультиматум. Однако, когда лучше было просто бросить джампер с дистанции – он делал это, и успешно (увы, с возрастом, когда Деррик стал похож на бегемота, страдающего хроническим вздутием живота, обленился и просто не очень хотел играть в баскетбол, был переломан травмами, он перестал лезть в пост, в гущу, в борьбу – и джампер стал едва ли не единственным его оружием в нападении. Рано или поздно такое случается со многими из тех, кто провёл в этой лиге достаточно много сезонов, но с Коулмэном это произошло слишком уж рано, и смотрелось это нездорово. Сам виноват…)
В ранние годы Ди. Си. не смущало ничьё присутствие под щитом. Ему было всё равно – пусть там стоял хоть сам Шак…
…а хоть и Мануте Бол со своими 230-ю см…
К этому присовокуплялась и отличная защита. Сейчас об этом как-то не особенно вспоминают применительно к Ди. Си., но он классно выбирал позицию и защищался и индивидуально, и командно (ещё бы! после такой школы Бэйхайма-то!) Его блок-шоты выглядели деморализующими. Впрочем, и здесь всплывает всё та же оговорка: когда у него просыпалось такое желание…
В общем, первые игры Деррика за «Нью-Джерси» показали: они не просто не ошиблись и взяли неплохого игрока. Они вытянули на драфте человека, у которого есть всё, чтобы стать в не самом отдалённом будущем смертоносной машиной! В НБА Коулмэн начал раскрываться так, как мало кто от него ожидал, когда он учился в «Сиракузах». А ближе к Новому году у руководства «Нетс» и вовсе отлегло от сердца. Стало окончательно ясно, что Ди. Си. в тот момент и впрямь стоил тех денег и отрабатывал свой «тяжёлый» контракт. В ноябре он набирал в среднем за игру по 16.3 очка и делал по 10.7 подборов, с ходу заслуженно выиграв звание лучшего новичка месяца. Правда, в начале декабря, в игре с «Сиэтлом», он подвернул лодыжку и вернулся в строй, основательно подрастеряв форму. Но даже это не помешало прессе вынести вердикт: скауты основательно просчитались прошлой весной, оценивая талант Коулмэна не так уж и высоко. Ну, а самому Деррику скромности и вовсе было не занимать: «С первого же дня я доказывал, чего стою на самом деле. Я всегда был уверен в своих силах. Я-то знаю, на что я способен на площадке». По тому влиянию, которое он оказывал на игру команды, никто из выходцев с драфта-90 не мог с ним сравниться.
«Все продолжают твердить: на этом драфте не было Дэвида Робинсона и Патрика Юинга, — говорил тогда одноклубник Ди. Си., центровой Сэм Боуи (тот самый, которого выбрали раньше Джордана, Баркли ну и, например, Стоктона). – Не знаю, не знаю. Теперь все вдруг засомневались в этом, потому что этот парень… как бы это сказать… ну, он классный. Я не знаю, как ещё его назвать. Он умеет делать вещи, которым вас не научит не один тренер. Это заложено в нём от Бога. Он – настоящий людоед под щитами, у него высокий процент со средней. Он – просто великолепный, великолепный игрок. Он – уникален. Он меняет правила игры. Я надеюсь, что руководство лиги не помешает ему введением каких-либо особых запретов в матчах. Думаю, что 3 миллиона в год – это отличная сделка».
Коулмэн только улыбался, блаженно жмурясь, словно большой кот, и пожимал плечами, когда ему задавали вопрос, почему он не рассматривался в качестве франчайз-игрока: «Я не знаю, почему все так удивляются моему хорошему началу. Да люди каждый год говорят что-то такое! И один или двое парней всегда выстреливают и начинают неожиданно блистать. Можете занести меня в эту категорию. Я был выбран под первым номером, и я хотел это подтвердить. Думаю, я это сделал. Баскетбол – это лишь баскетбол. Вы просто выходите и делаете всё, что можете. На самом деле, это не так уж сложно».
Билл Фитч тоже был в полном восторге. Его карьера сложилась так, что, меняя периодически команды, он оказывался первым тренером в НБА для таких легендарных или просто звёздных игроков, как Лэрри Бёрд, Хаким Оладжьювон, Ральф Сэмпсон и Остин Карр. Поэтому он мог отвечать за свои слова, когда говорил: «Как новичок, он имеет такое же влияние на игру, как и Карр, Бёрд, Оладжьювон и Сэмпсон. Всё, конечно, относительно. Состав «Нетс» сейчас слабее, чем те, в которых начинали играть эти ребята. Это нужно учитывать. Но если вы посмотрите на его статистику и сравните её с показателями тех парней – вы увидите, он играет здорово. Деррик – очень талантливый игрок, и вдобавок к этому он очень умный парень. Он учится на своих ошибках, и он упорно работает над собой, чтобы быть уверенным, что больше их не допустит. В нём очень высок соревновательный дух. Все хотят побеждать – но он больше всех. Мне нравится это в нём. Это очень похоже на конный спорт. Вы всегда хотите найти кого-то тех же кровей, что и Лэрри Бёрд или Аким Оладжьювон (когда Фитч говорил это, он ещё не был Хакимом). Я думаю, Деррик Коулмэн – это франчайз-игрок, по своему потенциалу кто-то вроде, ну, скажем, Кевина МакХейла».
При этом главным, что привнёс с собой в команду Деррик, одноклубники считали даже не его игровые достоинства, а уверенность, которую он вселял и в других. «Деррик уверен в себе, — говорил Тьюз. – Есть разница между просто хорошим игроком и игроком, уверенным в себе. Это сразу же видно – по его поведению, тому, как он держит себя, его убеждению, что он – чертовски крут, может быть – даже по его высокомерию; это видят и партнёры, и соперники. Когда оппоненты готовятся играть против нас, они должны помнить о Деррике. И они это знают. И мы это знаем. Поэтому, когда я получаю мяч, я знаю, что против меня не будут играть «дабл-тим», потому что они чувствуют, что никто не сможет остановить Деррика один-в-один – и кто-то должен оттягиваться к нему на подстраховку. В лиге нет игрока, который смог бы удержать Деррика один-в-один. Уже одно это делает нашу команду намного лучше».
«С Коулмэном в составе будущее «Нетс» рисуется в радужных красках. После многочисленных потрясающих рекордов, став первым игроком в истории NCAA, набравшим 2000 очков, 1500 подборов и 300 блок-шотов, Коулмэн уже наделал шуму и в НБА. Став «Новичком года» в лиге, он лидировал среди всех новичков по результативности и подборам в сезоне 1990-91. Он также был четвёртым в «Нью-Джерси» по передачам и перехватам».
Но Коулмэн не был бы самим собой, если бы успокоился на этом. Он, сыграв в лиге лишь 18 матчей, намекнул в одном из интервью, что менеджменту «Нью-Джерси» стоит держать аптечку с валидолом и валокордином поблизости: «Когда мой контракт будет завершаться, я просто хочу подписать ещё один «пожирнее». Надеюсь, в течение следующей пары лет мы вернёмся к этому вопросу. Думаю, что вряд ли я буду ждать этого все пять. Это даже не вопрос – я хочу этого. Чего ждать-то?» Любопытно, что его поддержал, например, сам Бёрд: «Да, он хороший игрок. И станет ещё лучше, так что он сможет претендовать на бОльшие деньги».
Новичок «Нетс» своими дебютными играми впечатлил самого Лэрри Бёрда…
У Рида такая постановка вопроса вызвала нервное хихиканье: «Пересматривать контракт в сторону увеличения? С чего бы это? Сколько игр он сыграл? Давайте сначала посмотрим, что будет дальше».
Лишним подтверждением статуса, который заработал себе в первый год в лиге Ди. Си., стали все эти ре-драфты. Для тех, кто не знает, что это за штука: в конце сезона журналисты, аналитики и т. д., каждый на свой лад и вкус, любят развлекаться, как бы проводя драфт заново – уже зная, кто из новичков и как показал себя во взрослом баскетболе, и расставляя их в зависимости от этого по местам. Кто-то, оправдав надежды, остаётся «при своих», кто-то из «тёмных лошадок», совершив прорыв, взлетает вверх, ну, а кто-то из потенциальных фаворитов, провалившись, наоборот, падает вниз. Так вот, согласно различным версиям этих ре-драфтов, Коулмэна по итогам дебютного сезона единодушно признали достойным его первого номера и в чём-то даже – открытием, потому что того уровня игры, который он показывал, как уже говорилось, не очень-то от него и ждали. Конкурентов у него просто не было. Интересно, что столь же единогласно главным разочарованием, как ни странно это прозвучит сегодня, стал Гэри Пэйтон собственной персоной. Его не то, чтобы отнесли к «бастам» (он всё-таки попал во вторую сборную новичков), но вот выбор его «Сиэтлом» под общим 2-м номером назвали откровенно завышенным. Он вообще выпал из топ-10. При наличии у Пэйтона таланта, и, возможно, немалого (это признавали почти все), ему при этом дружно отказывали в такой необходимой для первого номера вещи, как игровой интеллект. И обвиняли в чрезмерном эгоизме и частых дурацких бросках. С чьей-то лёгкой руки стала популярной шутка, что Пэйтону жизненно необходимо сходить к какому-нибудь магу и, как Страшиле, попросить у него мозгов. Ушёл на это не год, и даже не два, но в конце концов своего Гудвина (или как там его – Волшебника страны Оз, что ли?) Гэри, кажется, нашёл…
..Ближе к концу обучения товарищи прозвали его «Берег» или, скорее, «Край». Потому что он стал часто курсировать «from coast to coast» — «от берега до берега», «от края до края». Ди. Си. подбирал мяч под своим щитом и, пройдя с дриблингом через всю площадку, заканчивал своё рейд свирепым данком…
Когда этот 44-й экспресс разгонялся с мячом со своей половины – мало находилось желающих встать у него на пути…
«Мы были устрашающей командой в то время, и он был причиной номер «1» этого, — вспоминает Майк Хопкинс, бывший партнёром Коулмэна во время его джунирского и сеньорского курсов. – Его боялись. Против нас не хотели играть. Мы побеждали ещё до того, как выходили на паркет. У многих соперников уже до начала игры были взгляды проигравших».
Потом была его прощальная игра в «Кэрриэр Доуме» против «Джорджтауна» — того самого, куда он хотел попасть, но куда его даже не пригласили, и который был самым принципиальным соперником для «Оранжевых»…
Противостояние «Сиракуз» и «Джорджтауна» — это вообще особая страница, даже целый том, в богатой летописи NCAA. Одно время его называли даже едва ли не главным в стране. Оно сродни 100-летней войне между Англией и Францией. Та тоже то утихала, то разгоралась – когда на сцену выходил какой-нибудь инициативный политический деятель или военачальник. Так же и противоборство «Оранжевых» и «Бульдогов» — когда в составах не было достойных исполнителей, оно оставалось принципиальным лишь для самих команд и их болельщиков. Но когда появлялись какие-нибудь звёзды – оно становилось самой яркой афишей в масштабах всей NCAA. В разные годы его олицетворяли такие легендарные или просто достойные люди (имею в виду именно студентов, потому что на профессиональном уровне далеко не все смогли оправдать выданные авансы), как Юинг, Мутомбо, Моурнинг, Реджи Уильямс, Чарльз Смит, Эрик Флойд, Айверсон, Джефф Грин, Хибберт, Отелла Харрингтон – со стороны «Джорджтауна» и Вашингтон, Коулмэн, Оуэнс, Даглас, Сейкали, Мотон, Джон Уоллес, МакНамара, Кармело Энтони, Уэсли Джонсон – со стороны «Сиракуз». Жаль, что с переходом «Оранжевых» в другую конференцию — Atlantic Coast – оно само собой прекратилось. Хотя по осени ходили активные разговоры о заключении договора между командами и возобновлении «войны». Правда, даже сам Бэйхайм сказал, что выглядит всё это несколько искусственно, и такого, как раньше, и близко не будет…
В битвах между «Сиракузами» и «Джорджтауном» напряжение частенько зашкаливало…
Когда Коулмэн стал джуниором, как раз начинался новый виток противостояния. Потому что в составе «Бульдогов» появился супердуэт Моурнинг-Мутомбо. Они встречались 5 раз – два матча остались за «Джорджтауном», в трёх «Сиракузы» брали реванш.
Конечно, игры сезона 1988-89 трудно назвать такими уж показательными (хотя как раз две из них «Оранжевые» и проиграли). Если Моурнинг со всей очевидностью показывал, в какого игрока он может вырасти, то Мутомбо выходил со скамейки, да и вообще – он, можно сказать, только недавно познакомился с баскетболом. Поэтому приведу показатели тех матчей просто для галочки. 1) Моурнинг и Мутомбо: 14 очков, 10 подборов (на двоих) — Коулмэн: 22 очка, 11 подборов; 2) Моурнинг и Мутомбо: 22 очка, 13 подборов — Коулмэн: 21 очко, 13 подборов; 3) Моурнинг и Мутомбо: 24 очка, 7 подборов — Коулмэн: 2 очка, 7 подборов.
Один из образчиков местного «сиракузского» юмора перед очередной игрой c «Джорджтауном». Для меня, как для любителя животных, и собак в особенности, юмор довольно сомнительный; ну, да ладно…
А вот картина в последнем сезоне позволяет судить более объективно: Мутомбо уже выходил в старте и представлял собой действительно реальную силу, составив пугающую соперников пару с Алонзо. Обе игры, как уже говорилось, выиграли «Оранжевые». Коулмэн вернулся на излюбленную позицию мощного форварда, потому что какой-никакой центр у «Сиракуз» в лице ЛеРона Эллиса появился. Правда, скорее, никакой – потому что под щитами помощи от него ждать не приходилось, он там стоял, что называется, «для мебели», поэтому Ди. Си. приходилось бодаться с «большими» соперника, по большому счёту, почти одному, при посильной поддержке Билли Оуэнса. И вот что из этого получилось: 1) Моурнинг и Мутомбо: 29 очков, 12 подборов — Коулмэн: 24 очка, 13 подборов; 2) Моурнинг и Мутомбо: 29 очков, 13 подборов — Коулмэн: 27 очков, 13 подборов. В общем-то, это, конечно, удивительно, и заслуживает уважения: Ди. Си. ни в одном из 5-и очных противостояний не делал меньше подборов, чем Зо и Деке вдвоём! В последней игре Коулмэн и вовсе «выселил» Моурнинга из-под щитов, позволив тому наскрести 1(!) отскок за 27 минут.
Уже само по себе то, что в противостоянии с Моурнингом и Мутомбо Коулмэн обычно не уступал, говорит о многом. Ну, а то, что он их регулярно переигрывал – и это не преувеличение – и вовсе дорогого стоит…
Прощальная для Коулмэна игра в «Кэрриэр Доуме» проходила 4-о марта 1990-о. И в этот день стало ясно, насколько же любят его фанаты…
На игре собралось больше 33-х тысяч зрителей. И вот, когда Карл Айленберг, диктор арены, объявил на предматчевом представлении «Деррик Коулмэн!!!» в последний раз — эта толпа, словно один человек, встала и заревела, приветствуя Ди. Си. Деррик вышел на середину площадки и протянул руки к болельщикам, словно хотел поймать все эти восторженные крики, как капли дождя.
««33 с лишним тысячи зрителей. Это было нечто особенное; такое не забывается. У меня мурашки побежали по коже, — вспоминает тот момент Коулмэн. – Я вышел на паркет – и все вдруг вскочили. У меня была единственная мысль: давайте, вперёд, выиграем в сегодняшнем матче! Теперь мы просто не могли уступить».
В той игре Джон Томпсон получил один за одним в течение нескольких секунд сразу 3 (да-да, три!) технических фола – каждый из трёх рефери, работавших на матче, словно посчитал своим долгом наказать тренера «Бульдогов». Это дало возможность «Оранжевым» набрать в одном владении, как бы фантастично это ни звучало, 10 очков! На последних секундах Билли Оуэнс сравнял счёт с линии штрафных и отправил игру в овертайм, где «Оранжевые» выиграли 89:87.
«Я любил играть с Джорджтауном. Не было игр более важных и принципиальных, чем «Сиракузы» — «Джорджтаун». Все тогда говорили о Мутомбо и Алонзо. Но в те дни самой лучшей парой были мы с Билли Оуэнсом».
«Деррик мог бросать, водить и подбирать, — говорил о нём Стефан Томпсон. – Он – мульти-универсальный игрок. Когда он выходил играть – мне было наплевать, кто там против нас: Моурнинг, Мутомбо или Джером Лэйн (в чём-то уникальный игрок, который при росте 198 см в NCAA собирал по 12.2 и 13.5 подборов в среднем за игру в паре сезонов) – он доминировал над всеми. Никто не мог его остановить».
Один из примеров доминирования Коулмэна в «Сиракузах». Не безрассудной дурости: «Три соперника под кольцом? Да по фигу, мне хочется попробовать забить сверху через всех – и хрен с ними!», а именно, что доминирования: «Я могу сделать это – и я это сделаю!»
Сезон 1989-90 закончился разочаровывающе для Коулмэна и его партнёров. «Оранжевые» пробились в число 16-и лучших команд NCAA, но проиграли «Миннесоте» в «Луизиана Супердоуме» — том самом дворце, где три года назад они уступили «Индиане» в решающем финале «Мартовского безумия». Круг замкнулся.
«Все эти поражения были очень обидными – и от «Индианы», и от «Иллинойса», и от «Миннесоты» тоже, — сказал тогда Коулмэн. – Никто из них не был сильнее нас. Мы могли выиграть все три эти игры».
За 4 сезона, которые Коулмэн провёл в «Сиракузах», они победили в 113-и играх и проиграли лишь в 31-й.
К моменту окончания колледжа Деррик мог сказать: «Я знаю многих ребят, которые на скамейке умеют больше меня. Но, когда они выходят на паркет – это уже совсем другая история. Есть физическая сила – и есть ментальная сила, — при этом Ди. Си. указывал пальцем на свою голову. – За последние два года, после ухода Рони Сейкали, я постоянно разнообразил свою игру. Раньше про меня говорили: о`кей, он хорошо подбирает, но у него нет джамп-шота. На следующий год – бам! – и вот он вам, джамп-шот! Говорили: он плохо водит мяч. Через год – вот оно вам, ведение мяча! Теперь я – многомерный игрок. И горжусь этим!» Деррик, неужели ты когда-то говорил такое? А ведь говорил, и это было правдой…
Бэйхайм, когда-то видевший в Коулмэне лишь ребаундера с задатками неплохого защитного игрока, через 4 года говорил совсем другое: «Мы не можем разыгрывать мяч без Деррика Коулмэна. Мы не можем разбить прессинг без Деррика Коулмэна. Он блокирует решающие броски соперника, благодаря чему мы выигрываем. Если у него не идёт с броском, он переключается на что-нибудь другое и всё равно помогает команде. Он, пожалуй, самый умный «большой» игрок из всех, с кем мне приходилось иметь дело. Он знает, когда нужно отдать передачу, когда – бросить, когда бросать не стоит. Я слышал, как люди говорят, что он мало бросает. Но это – его осознанный выбор. Великие игроки отличаются тем, что стараются не делать плохих бросков. Он не делает плохих бросков».
Сам Ди. Си. в преддверии драфта пытался убедить всех, что он исправился и стал белым и пушистым: «Теперь я часто остаюсь один. Я не гуляю так много, как раньше. Я сижу дома и смотрю телевизор. Это колледж. Говорят, что эти четыре года будут самыми захватывающими в твоей жизни, но здесь трудновато быть наедине с самим собой – кто-то постоянно мешает».
Итак, учёба подошла к концу. Совсем скоро, когда начнётся его первый сезон в НБА, Деррик, проявив столь свойственную ему непоследовательность, скажет, что годы, проведённые в «Сиракузах», оставили у него не самые хорошие воспоминания – главным образом, из-за того, что инциденты, происходившие с ним, подавались прессой совсем не в том свете. Ну, это он так считал. Он сказал: «До меня дошли новости, что в университете хотят закрепить за мной 44-й номер, под которым я играл. Что ж, это их право, но не думаю, что я буду присутствовать на церемонии. Я уже получил от них несколько писем, где они напоминают, что я – их выпускник, и намекают на то, что было бы неплохо, если бы я вносил деньги в университетский фонд. Знаете, я все их сразу же разрываю. Они не получат от меня ничего, ни четверти доллара».
Запомните эти слова, особенно насчёт отсутствия на церемонии и «ни четверти доллара». Впрочем, Бэйхайм, уже успевший изучить Коулмэна с потрохами за 4 года, сразу же ответил на это: «Вам не стоит каждый раз буквально понимать то, что он говорит. Деррик – это Деррик. Завтра он может сказать, что обожает «Сиракузы».
Но все эти слова будут сказаны уже в ноябре, а пока надвигался этот волнующий момент — драфт, на котором Ди. Си. так хотел стать первым…
«Нью-Джерси». Большие надежды – большие проблемы, или «Джо Джексон» и «У него была полицейская форма и значок, поэтому он меня и арестовал».
И он был если и не главным претендентом на это, то уж одним из главных – точно.
Тот драфт оценивают, как один из слабейших, начиная с 1985-о, когда впервые была введена лотерея. Ниже в рейтингах ставят только драфт-2000 (о последних, где-то с 2008-09 годов, пока с позиций сегодняшнего дня особенно не говорят – игроки, выбранные на них, просто ещё не достигли своего пика или только-только на него вышли). Никто не ожидал от кандидатов-90 ничего такого. Даже о людях, считавшихся примами, — Коулмэне, Пэйтоне, Деннисе Скотте — говорили в том духе, что, мол, ребята, конечно, неплохие, но вот на франчайзов не тянут. Игроков калибра Юинга или Робинсона среди них не будет – даже не ждите.
В общем-то, конечно, эксперты были правы. Хотя не всё было так уж плохо. Помимо людей с труднопроизносимыми или ещё более – трудночитаемыми для русского человека на английском фамилиями (типа уже упоминавшихся партнёров Ди. Си. по McDonald`s All-American Team Алаа Абдельнаби или Дуэйна Шинциуса), на том драфте всё-таки были хорошие или просто крепкие, добротные парни: тот же Скотт, Кендалл Гилл, Махмуд Абдул-Рауф, Тайрон Хилл, Терри Миллз, Ди Браун, Элден Кэмпбелл, Антонио Дэвис – все эти люди были далеко не последними в лиге в 90-е годы. Кто-то даже стал 3-кратным чемпионом (речь о Тони Кукоче). Чью-то карьеру подкосили травмы – Лой Войт потихоньку стал подбираться к вершинам, но хронические проблемы со спиной так и не дали ему реализовать свой немалый потенциал. Не позволили они раскрыться в полной мере и Лайонелу Симмонсу. Всё это – очень достойные исполнители. «Финикс» и вовсе ухитрился выцепить человека, засветившегося на All-Star Game, аж под 48-м номером – Седрика Себаллоса. Но вот суперзвезда – без всяких оговорок и натяжек – с того драфта вышла только одна: Гэри Пэйтон, выбранный под 2-м номером «Сиэтлом». Хотя, сколько времени и сил ему понадобилось на то, чтобы даже не то что достичь этого статуса, а для начала — хотя бы убедить всех, что «Сверхзвуковые» не совершили глупую ошибку, связавшись с ним – это уже тема для отдельного разговора…
Хотя кое-кто выдавал более, чем щедрые авансы. Например, Скотт Лэйден, ведавший в те дни игровыми персоналиями в «Юте», так прямо и сказал про Коулмэна: «Это – молодой Карл Мэлоун. Они абсолютно схожи».
Так что Ди. Си., позиционировавшийся, как, пожалуй, самый талантливый на драфте, имел все основания рассчитывать на первый номер. Но все ли захотят иметь дело с человеком, для которого свойственны такие закидоны в колледже и проблемы с характером – это уже другой вопрос. Пусть даже его игровые достоинства и не вызывают сомнений… Как сказал генеральный одной из команд, естественно, не названный (кое-кто из менеджеров очень любит анонимно высказываться перед драфтом): «Ну, да, Деррик Коулмэн, скорее всего, лучший игрок на этом драфте; так считает большинство, и я с этим согласен. Но вот будет ли он стоить тех денег, которые запросит? Я охотно подписал бы его за один миллион. Но за два миллиона в год – нет, он мне не нужен».
Перед проведением лотереи журналисты много фантазировали на тему того, как было бы здорово, если бы «Хит» повезло с номером и они выбрали бы Коулмэна — таким образом, «большое трио» из «Сиракуз» воссоединилось бы уже на уровне НБА. Конечно, сам Деррик, ездивший в «Майами» на собеседование, тоже был бы только «за». «Это здорово – заводить новых друзей. Но мне очень нравилось играть с Рони и Шерманом. Думаю, у нас отлично получалось. К тому же, ещё учась в школе, я играл с Гленом Райсом и Грантом Лонгом».
Дружки-приятели тоже спали и видели, что будут снова играть в одной команде. Сейкали, например, говорил: «Я думаю, что он станет суперзвёздным тяжёлым форвардом. Вряд ли мне когда-нибудь ещё приходилось играть с человеком, который подбирал бы мячи так, как делает это Деррик. Всё, что ему нужно – это дотянуться до мяча хотя бы пальцем, хотя бы ногтем – и он у него в руках. Если мы будем играть вместе, соперникам придётся иметь дело или с Дерриком, или со мной. Им придётся уделять повышенное внимание одному из нас, а другой будет чувствовать себя свободнее. И, конечно же, Шерман будет это видеть и использовать. Естественно, он нам нужен. С ним нам будет интереснее, удобнее, просто легче. Он поднимет «Хит» на следующий уровень». Примерно в том же стиле выражался и Даглас: «Все говорят о том, что играющий в «Джорджтауне» Моурнинг – великолепный блок-шотер. Ну, а я вам скажу, что Деррик лучше. Он выходит на блок гораздо агрессивнее Моурнинга».
Слева – направо: Деннис Скотт, Гэри Пэйтон, Стерн, на тот момент Крис Джексон (в миру среди тех, кто помнит НБА 90-х, больше известный, как Махмуд Абдул-Рауф после принятия ислама), Деррик Коулмэн.
Что ж, это было вполне возможно – «Хит» заняли в том чемпионате 3-е с конца место и имели немало шансов выбирать первыми. Но им сильно не повезло — при лотерее им достался лишь 9-й номер. «Дожить» до такого низкого посева Коулмэн не мог по определению…
А вот первыми выбирали «Нью-Джерси». «Нетс», перебравшись при слиянии в сезоне 1976-77 из АБА в НБА (и пожертвовав ради этого своей главной звездой – Доктором Джеем), уже почти полтора десятка лет барахтались в болоте. В плей-офф они попадали нередко, но это почти всегда заканчивалось позорными «свипами» в первом же раунде (лишь раз они пробились во второй). К 90-у они и вовсе уже несколько лет подметали подвалы на Востоке, в сезоне перед драфтом заняв малопочётное, но крайне полезное последнее место в лиге.
Уиллис Рид, бывший легендарный центровой «Никс», но работавший при этом генеральным менеджером как раз в «Нетс», видел в Коулмэне не просто «большого», который был так необходим «Нью-Джерси» — их основной 4-й номер, Рой Хинсон, только что перенёс тяжёлую операцию на коленном суставе. Рид надеялся, что Ди. Си. сможет стать тем харизматичным лидером команды, который не просто выведет её в плэй-офф, но и всколыхнёт ту трясину, в которой она сидела.
Он был для «Нью-Джерси» фаворитом. «Деррик немного сумасшедший и даже бешеный. Он сам себя так называет, — говорил, улыбаясь, тренер «Нетс» Билл Фитч. — Но мне это нравится» (подожди немного, Билл, скоро ты перестанешь улыбаться и будешь плакать). Но они приглашали на собеседования и Гэри Пэйтона, и Дэнниса Скотта. И проводили эти мероприятия в весьма непринуждённой обстановке – в местном китайском ресторанчике. Это было «фишкой» Фитча: «Таким образом мы собирались опровергнуть все те вещи, которые они, возможно, слышали об этой команде. Что им не придётся блуждать по городу, чтобы доехать до арены, что рядом нет никаких болот со злыми аллигаторами, зато есть несколько красивых районов всего в нескольких милях отсюда, где можно удобно устроиться, и есть хорошие места, чтобы вкусно поесть». Думается, последний аргумент был особенно важен для Ди. Си. «Он явился на собеседование не так, как все остальные, — рассказывал Фитч. – Когда он вошёл, он не пытался казаться кем-то, кем он на самом деле не является. Он был одет абсолютно обычно. Никаких там галстуков и пиджаков. Он словно говорил всем своим видом: вот он я, смотрите, я – такой и есть, я – настоящий. Он выглядел куда более естественно, чем все мы».
Боб Каскиола, исполнительный вице-президент «Нью-Джерси», бывший когда-то тренером по американскому футболу в Принстоне, навёл справки по своим каналам: «Дик МакФерсон, тренер «Сиракуз» по футболу (тот самый, с чьим подопечным однажды сцепился Коулмэн), сказал мне: знаешь, Деррик, конечно, трудный парень, но он – совсем не отрицательный персонаж. Я знаю – он постоянно зависал с моими игроками. И мне это нравилось. И ещё он сказал, что Деррику пришлось дважды за время обучения возвращаться в Детройт, чтобы похоронить своих друзей, застреленных прямо на улице».
В своём скаутском рапорте Рид охарактеризовал Коулмэна следующим образом: «великолепный защитный игрок, блок-шотер, ребаундер с отличным прыжком, хороший пасующий, большой парень, который способен за счёт дриблинга разбивать прессинг».
Правда, немалые вопросы вызывали его атакующие навыки. «Ну, я думаю, что на уровне НБА он будет действовать в нападении более энергично, — говорил по этому поводу Рид. – Просто в «Сиракузах» его не рассматривали в качестве игрока, приносящего очки команде. Да, я знаю, что он дрался с футболистом, но это не говорит о том, что он – плохой парень. Я сам дрался, между прочим».
«Мы предупредили Деррика на собеседовании, что его выбор под первым номером будет автоматически означать то, что он попадёт в слабую команду. Но мы также сказали ему, что он может стать частью решения всех проблем».
И всё же, хотя аналитики упорно сватали в «Нью-Джерси» именно Коулмэна, и сами «Сети» положили на него глаз – даже для Рида всё было совсем неочевидно. О многом говорит тот факт, что, выбирая первыми, «Нетс», казалось бы, уже задолго до начала церемонии должны были определиться, кто же им нужен. Однако, обсуждения продолжались до самого последнего момента. Лишь когда до истечения 5-минутного срока, отпущенного на принятие окончательного решения, оставалось полторы минуты, «Нью-Джерси» объявили о своём выборе – «Деррик Коулмэн!» По словам Рида, они до последнего колебались между кандидатурами Деррика и Денниса Скотта. Как уже говорилось, всё-таки присутствовали изрядные опасения касательно его игры в атаке – Скотт виделся в сравнении с ним куда лучшим скорером (ну да, Деррик, подбирай и защищайся, подбирай и защищайся – и так 4 года). Чашу весов в пользу Коулмэна склонило лишь то, что буквально парой дней раньше они выменяли у «Орландо» опытного атакующего защитника Реджи Тьюза, который и рассматривался, как основная атакующая опция.
«Сынок, пообещай дядюшке Стерну, что будешь вести себя хорошо!» — «Ага, ща, жди…»
В интервью сразу же после драфта Коулмэн произнёс всё то, что и должен говорить примерный мальчик в его положении: «Я просто не могу передать тех эмоций, которые сейчас чувствую. Я мечтал стать первым номером – и то, что это случилось, невозможно описать словами. Теперь я буду играть в Нью-Йорке – и это очень сильная мотивация. Это будет похоже на то, как я играл в «Сиракузах» — как в аквариуме, где все на тебя смотрят!»
Ну, а дальше… Одним словом, Коулмэн сразу же дал понять руководству «Нью-Джерси», что, выбрав его, почивать на лаврах ещё рано – легко и просто с ним не будет. Помните слова того менеджера-анонима насчёт цены в миллион? Так вот, Деррик и его агент Гарольд МакДональд (на языке так и вертится: Рональд-МакДональд) затребовали у «Нетс» не один, и даже не два миллиона – а сразу три в год.
Те оторопели от такой наглости, почесали в затылках, помолчали – и попросили время на раздумье, которое было им благосклонно предоставлено. Готов поспорить – в тот момент они думали что-то вроде: «…да ты… да тебя… да твою ж… сопляк! Эх, надо было всё-таки брать Скотта…»
Повторюсь – Ди. Си., несмотря на все дифирамбы, которые всё в большей степени сопровождали его с первого и до последнего дня в «Сиракузах», как игрока (но не как человека), не считался большинством по выходе из колледжа будущей или, уж тем более, готовой суперзвездой, которая, придя в лигу, будет всех рвать и метать. Да, он был великолепным ребаундером, хорошо пасовал, хорошо обращался с мячом и бросал по кольцу лучше многих. Но у него не было того статуса, с которым приходил в лигу Дэвид Робинсон. Он не мог сравниться с Патриком Юингом. Он не был Хакимом Оладжьювоном. Он не рассматривался, как франчайз-игрок – как и никто с того драфта. Вот как характеризовал его, например, тот же Инман: «Это нелегко – определить, что не так с этим парнем. Однажды я прогуливался по 7-й авеню рядом с «Madison Square Garden» и, раздумывая об этом, спрашивал самого себя: «Чего ему не хватает? Ведь не хватает же чего-то?» У меня всегда было это чувство. Но я никак не мог понять, в чём здесь дело. Есть некоторые вопросы. Знаете, раньше я не любил его, как игрока. Но в этом сезоне он мне по-настоящему понравился. И всё же я не поставил бы его в один ряд с Дэнни Мэннингом или Дэвидом Робинсоном. На мой взгляд, он не менее одарён, чем Мэннинг, а может быть – и более, но я определённо не вижу у него того же стрежня, того же характера, какой есть у Дэнни Мэннинга (прямо в корень смотрел). Но, может быть, он просто из другого теста. И эта его замкнутость…» И, тем не менее, этот человек хотел 3 миллиона. А вот идти на компромиссы – совсем не хотел.
Одна из драфтовых визиток Ди. Си.: «Коулмэн, лучший ребаундер в истории NCAA, был выбран под первым номером драфта-1990 «Нью-Джерси Нетс».
Последний курс университета «Сиракузы» 208-см уроженец Детройта (ошибочка — вообще-то он уроженец совсем не Детройта), закончил с наилучшими показателями результативности (17.9 очка в среднем за игру) подборов (12.1 в среднем за игру) в карьере, став членом Всеамериканской сборной. Деррик удерживает рекорд университета за всю историю с 2 143-я очками и был выбран игроком года конференции Big East и игроком года среди студентов по версии CBS.
«Очевидно, что он – один из главных талантов нынешнего драфта, — сказал глава скаутской службы НБА Марти Блэйк. – Он может бежать, он может подбирать, и он – отличный пасующий. Я думаю, что он – один из действительно фундаментальных игроков на этом драфте».
«Мы просто счастливы, получив Деррика, — сказал тренер «Нетс» Билл Фитч. – Я думаю, он будет хорошим мощным форвардом. У него – великолепное будущее».
…Спустя много лет Ди. Си., отвечая на вопросы журналистов, вновь и вновь возвращается к тому злосчастному штрафному: «Этот эпизод научил меня, что нужно более ответственно подходить к пробитию штрафных… И ещё кое-чему. Когда ты молод, то думаешь, что жизнь предоставит тебе ещё полным-полно таких вот возможностей. Но, становясь старше, понимаешь, что все они могут просвистеть мимо тебя, и их уже не будет. Да, просто просвистеть…»
Снимок сделан сразу после финального свистка. Разве можно сказать, что кого-то из них – Сейкали или Коулмэна — «всё это не беспокоит?» По-моему, нет…
Отношения Деррика с тренером с первых же дней нельзя было назвать идеальными. Но на втором курсе они стали расходиться во взглядах на игру уже серьёзно. Бэйхайм продолжал твердить Ди. Си.: «Подбирай и защищайся». Он твердил это ему все четыре года обучения. Но Коулмэну стало тесно в этих рамках.
Здесь вспоминается одно очень образное сравнение, которое в своё время придумал Родман. Может быть, даже слишком образное, но Червяк всегда был горазд на такие вызывающие вещи. «Я и парни, подобные мне – мы кто-то вроде баскетбольных могильщиков. Бороться за подборы, отрабатывать в защите и таким образом прикрывать задницу тех, кто бегает вперёд и набирает очки – это всё равно, что укладывать покойников в могилы и закапывать их. Эта дело необходимо, но какому нормальному человеку захочется смотреть на работу могильщиков? Так же и рядовой зритель не обращает внимания на то, что делаю на площадке я».
Коулмэну надоело быть «баскетбольным могильщиком». Ещё перед «финалом четырёх» он сказал в интервью: «Забить? Любой может забить, но ты ничего не сделаешь, если у тебя нет мяча. Люди говорят: «О, этот Деррик Коулмэн – всё, что он делает, это подбирает», но они не видели, как я забиваю. Я знаю – я могу забивать. Я могу хорошо управляться с мячом, и у меня есть джамп-шот. В следующем году они увидят, как я забиваю» (справедливости ради – насчёт джамп-шота Деррик в то время явно преувеличивал свои возможности. Но он был готов работать ради того, чтобы этот джапм-шот появился).
Коулмэну хотелось, чтобы было так. Но Бэйхайм был против. У него уже были проверенные опции в атаке – Даглас и Сейкали. Рони собрался было переходить в профи (в немалой степени из-за того, что претензии Бэйхайма в его адрес никуда не делись), но в конце концов передумал – и остался в колледже доучиваться последний курс. Выдвигался на первые роли сосед Ди. Си. по комнате Стефан Томпсон… И всё же Коулмэн прогрессировал в нападении. Как фрешмэн, он набирал по 11.9 очка за игру, как софомор – по 13.5, как джуниор – по 16.9 и как сеньор – по 17.9. И в итоге стал одним из главных действующих лиц в атаке.
Коулмэн считал, что может действовать в игре гораздо разнообразнее. «У Деррика есть своё собственное мнение относительно его роли в команде, — говорил Бэйхайм. – Далеко не всегда он согласен с тем, что я предлагаю. В том сезоне у нас играл Шерман, и он вёл всю нашу игру. Но Деррик хотел получать мяч гораздо чаще. Все великие игроки хотят владеть мячом. Если ты – тренер баскетбольной команды, тебе часто приходится заставлять игроков делать то, чем они заниматься бы не хотели. Я бы назвал его твердолобым и упрямым. Он часто спрашивал, почему что-то должно быть сделано именно так, а не иначе, но всегда выполнял мои указания».
Джим Бэйхайм с несколькими своими подопечными: Билли Оуэнсом, Джоном Уоллесом и Дерриком.
Ди. Си. никогда и не скрывал, что его взаимоотношения с Бэйхаймом были весьма бурными. Однажды, к примеру, Коулмэн, никого не предупредив, уехал домой, в Детройт, и пропустил тренировку. Бэйхайм наказал его тем, что не включил в состав на игру с «Провиденсом», которая транслировалась по телевидению. И это – далеко не единственный подобный эпизод. Но при этом, что интересно, оба отзываются друг о друге с искренним уважением. «Тренеры часто зацикливаются на ничего не значащих мелочах. Он действительно редко разговаривал со мной, когда я был в «Сиракузах», потому что все наши аргументы заканчивались, и мы не могли ни в чём убедить друг друга. Я – из тех парней, которые всегда скажут вам, что думают, если только у меня есть, что сказать. И мне всё равно, что вы об этом будете думать. Просто есть ребята, которые могут взять чек с кругленькой суммой на своё имя и сказать: да, сэр, есть, мистер босс, слушаюсь, господин начальник. Но это не про Деррика Коулмэна. На первых порах Бэйхайм звонил моей матери и спрашивал её: как мне отучить Деррика от этой привычки? Каждый раз, когда я говорю ему что-то сделать, он отвечает мне вопросом: зачем? Почему я должен сделать так, а не вот так? Первые пару сезонов он обращался ко мне только по фамилии, и я не уверен, знал ли он вообще моё имя. Он мог назвать меня … (следует несколько нецензурных выражений). Но он понимал – я отнесусь к этому нормально, с юмором, и это встряхнёт меня и поможет мне показать весь свой потенциал. Я знаю, что теперь он стал мягче, и уже не орёт и не ругается на игроков так, как это было с нами. И всё-таки он – последний из могикан, я всё время его так дразню». Бэйхайм и сегодня находится у руля команды, закончив в качестве главного тренера «Сиракуз» 38-й (только вдумайтесь в эту цифру – 38-й!) сезон.
«Он помог нам достичь такого результата, о котором мы и мечтать не могли, сразу же, как только пришёл в команду, — это уже говорит о Коулмэне Бэйхайм. – И делал это все четыре года. Я не могу сказать о Деррике Коулмэне ничего, кроме хорошего. У меня никогда не было проблем с Дерриком на баскетбольной площадке. Он всегда делал то, что я говорил». В следующем сезоне после участия в финале «Сиракузы», сохранив своё «большое трио» в лице Сейкали, Дагласа и Коулмэна, уже считались явными фаворитами. И вновь выступили неожиданно – но теперь уже со знаком «минус». Они необъяснимым образом уступили на одной из ранних стадий регионального турнира «Род Айленду». И больше в «финал четырёх» с Коулмэном в составе не пробивались. «Жизнь предоставит тебе ещё полным-полно возможностей… все они могут просвистеть мимо тебя… просто просвистеть…»
Софоморский и джуниорский годы вообще стали для него самыми тяжёлыми во время учёбы в «Сиракузах». Даже в чём-то чёрными – под цвет его траурной повязки.
В июне 87-о, во время летних каникул, Коулмэн со своим другом, 17-летним Кларенсом Скоттом, просто прогуливались по улице, когда шедший навстречу человек неожиданно вытащил из сумки пистолет и выстрелил Скотту в грудь. Это случилось в двух кварталах от дома от Коулмэна. В память о Кларенсе он и носил повязку. Прибавьте сюда же мысль о том незабитом штрафном, которая никак не выходила у него из головы…
И здесь настаёт момент поговорить о тёмной стороне личности мистера Коулмэна. Благодаря ей через несколько лет его начнут ненавидеть многие, очень многие, и называть, например, «дегенератом» (это – один из самых мягких эпитетов). И иметь на это полное право – надо отдать ему должное, Коулмэн делал всё, чтобы поддерживать эту репутацию, иногда опускаясь до откровенно скотского состояния. Я сейчас говорю не только о пьянках «в стельку» (хотя – куда же без них?), а о тех его поступках, которые не позволяют себе даже более-менее воспитанные домашние животные. В общем, Джон Томпсон определённо знал, что говорил (имею в виду его фразу насчёт «ещё одного сумасшедшего парня из Детройта»).
Впервые эта тёмная сторона явилась всему баскетбольному миру 7-о декабря 1987-о. В этот день «Сиракузы» принимали у себя «Корнелл», и игра ознаменовалась… пальцы тянутся набить «грандиозной потасовкой», но трудновато назвать так действо, которое заняло меньше минуты. И всё же оно осталось в истории NCAA, как один из самых малоприятных эпизодов. Это были не просто тычки в грудь, оттягивание маек и бодание лбами – пусть она длилась, как уже говорилось, 35 секунд, не больше – но это была самая настоящая драка. И, пожалуй, её самым активным участником стал именно Коулмэн.
Разгорелась она, как это водится, практически из ничего. Исход встречи уже давным-давно был ясен: за 6:53 до конца «Сиракузы» выигрывали 77:41. Во время очередной атаки «Оранжевых» Нэйт Грант и Грег Гильда сразу вдвоём жёстко сфолили на Сейкали. Рони это не понравилось, и он в профилактических целях мазнул рукой (на удар это не тянуло) по затылку Гранта. Но какой же нормальный парень стерпит такое? После обмена испепеляющими взглядами и оскорблениями началась рукопашная. Грант ударил Сейкали, тот дал сдачи, Кит Хьюз сцепился с Гильдой, кое-кто вскочил со скамейки запасных, чтобы присоединиться к всеобщей свалке – и понеслась…
«Я просто вертел головой во все стороны и смотрел, что происходит, — говорит защитник «Сиракуз» Ирл Данкан. – Я видел летающие кулаки по всей площадке. Я не мог понять, что происходило. Люди бились по-настоящему, бились везде».
«Я думаю, что когда тебя бьют – ты поневоле теряешь над собой контроль, — это уже слова Бэйхайма. – Это то, что не должно происходить, но когда тебя бьют локтём – иногда это случается. Если на тебе так грубо фолят – это может привести к чему-нибудь подобному. Это нехорошо. Это – совсем не то, что вы хотели бы увидеть, придя на баскетбольный матч, но иногда страсти накаляются – и это перерастает в драку».
Всё верно, согласен. Но никаким накалом страстей нельзя оправдать того, что творил Коулмэн. Он был как раз одним из тех, кто прибежал со скамейки – и начал раздавать удары своими увесистыми кулачищами направо и налево. Непонятно, какая в этом была необходимость, но он вот именно, что ДРАЛСЯ – как это происходит в самой обычной уличной драке, когда «или ты – их, или они – тебя». Но ведь это всё-таки была не улица… Он продолжал размахивать руками направо и налево, пока, наконец, сзади (спереди, наверное, страшно было) к нему не подлетел один из ассистентов Бэйхайма и не прижал локти к телу. Подбежал сам Бэйхайм, взял Коулмэна за руку и стал увещевать, но тот вырвал её и на мгновение показалось: сейчас он и собственному тренеру ввалит. До этого, к счастью, не дошло…
Втроём на одного. Н-да уж… Нехорошо. Нехорошо и некрасиво. Просто гопники какие-то… (Коулмэн – крайний слева).
Активные боевые действия длились чуть больше, чем полминуты, но полностью спокойствие было восстановлено только через десять минут. Три игрока, и в их числе, естественно, Ди. Си., были выдворены с паркета. Уже спустя несколько минут после драки Коулмэн шутил и веселился с товарищами. Он не захотел никак комментировать свои действия. Единственное, что он сказал: «Это первый раз, когда меня удалили». Случись что-либо подобное сегодня – и Ди. Си. появился бы на паркете в следующий раз очень нескоро. Если бы вообще появился…
Неудивительно, что болельщики «Корнелла», и не только они, как минимум – назвали Деррика сумасшедшим, а как максимум – пожелали ему вечно гореть в аду. С ними трудно не согласиться. Но это были цветочки. Дальше – больше… Начиная с джуниорского курса, персона Коулмэна стала с совсем незавидным постоянством фигурировать в криминальных сводках.
Странно, но все, кто неплохо знает его – товарищи по команде, тренеры, просто те, кто учился вместе с ним, — описывают Ди. Си., как интроверта, становящегося самим собой только на площадке. Начав играть в НБА, он приобрёл красный «Джип-Чероки». На задней части машины были написаны большими буквами слова «Молодой, талантливый и чёрный». Само по себе звучит достаточно выпендрёжно, и, прочитав эту фразу, я бы подумал, что владелец джипа – не самый умный человек (хотя тема расизма для Деррика всегда стояла очень остро). Но дело в другом. Если кто-то оказывался рядом с автомобилем, то слышал металлический голос: «Внимание. Вы слишком близко подошли к машине. Шаг назад». Так же знакомые характеризуют и самого Ди. Си.: «В его взгляде частенько можно прочитать: «Внимание. Вы слишком близко подошли к Деррику Коулмэну. Шаг назад».
Уж не знаю, насколько там интроверт Коулмэн был погружён в собственный внутренний мир, но вообще-то это подразумевает, что человек необщителен, замкнут, не любит шумных сборищ и больших компаний. Однако Ди. Си. совсем не чурался вечеринок, посиделок в барах и тому подобных развлечений, характерных для студенческой жизни. И находил там на свою задницу неприятности…
11-о декабря 87-о местное студенческое братство организовало вечеринку с танцами. Всё шло нормально, она уже подходила к концу, когда в гости пожаловали спортсмены в количестве 8-и человек, возглавляемые Коулмэном. Их попросили заплатить за билет по 2.50 доллара (причём и деньги-то собирались на вполне благие цели – их предполагалось отправить в фонд, занимающийся спонсированием исследований в области борьбы со СПИДом). Однако парни возмутились: «Какая, мол, там плата?! Да вы чё, мы же звёзды! Ну-ка, быстро пустили нас! Мы, это, потанцевать хотим!» И попытались пройти без билетов. Между ними и ребятами, отвечавшими за порядок проводимого мероприятия, слово за слово вспыхнула ссора, перешедшая в небольшую рукопашную. В конце концов спортсмены вроде бы успокоились и отбыли восвояси.
Однако это был обходной манёвр. Когда Дэвид Ибэнкс, один из членов братства, возвращался с вечеринки, эта группа догнала его, Коулмэн (между прочим, бывший его соседом, поэтому Дэвид ничего плохого не ждал) схватил его за грудки и спросил: «Состоишь ли ты в братстве?» (сразу же вспоминаешь, как в лихие 90-е, будучи подростком и оказавшись где-нибудь далеко от дома, иногда приходилось отвечать на вопрос своих сверстников, загородивших тебе дорогу: «Пацан, а ты из какого района?» И неверный ответ, если ты был один, без компании, грозил крупными неприятностями. Да, наверное, и сейчас всё это осталось…) После чего стал его трясти, и когда Ибэнкс наклонился, пытаясь вырваться, ударил по затылку, повалив на землю. После чего бедняге отвесила по паре тумаков вся компания. На этом зарвавшиеся молодчики не успокоились. Они отправились к месту жительства ещё одного студента из братства – Марка Дэбни. Тот, по счастью, услышал шум за общей входной дверью и успел спрятаться. Из укрытия он наблюдал за тем, как Коулмэн вынес ногами сначала входную дверь, а потом и дверь в его комнату. Также Дэбни опознал двух членов футбольной команды. Когда компания ушла, Марк вызвал полицию – и та обнаружила в его комнате следы погрома, в частности – раскуроченный телевизор.
Коулмэн долго не признавал обвинений, потом всё-таки сознался – и чуть ли крокодильими слезами не плакал, чтобы приговор был не слишком суров (его деяния могли потянуть на срок до полугода). Так или иначе, ему пришлось возмещать нанесённый ущерб, что составило 250 долларов, и «общественно-полезно» отработать 50 часов. Наверное, купить билет было бы как-то попроще. И подешевле… Впрочем, сам Деррик придерживался другого мнения: «Случись это с обычным студентом – и это стало бы очередной заурядной дракой в кампусе. Но с моей репутацией об этом, конечно, раструбили по всему свету. Так происходит всегда, когда в деле замешан известный человек. Если ты – спортсмен, это ещё не значит, что ты не можешь совершать ошибки в жизни. Спортсмены – тоже люди».
Прошёл ровно год и ещё один день с момента инцидента на вечеринке – и Деррик снова «засветился». На этот раз он повздорил в баре с Фредом ДеРигги – футболистом. Что они не поделили – так и осталось тайной; возможно, выясняли, что круче: баскетбол или американский футбол. Дело дошло до драки, правда, к помощи полиции прибегать не пришлось – это было совсем не в интересах Коулмэна и ДеРигги. Но эпизод получился достаточно шумным (да уж, воображаю себе: 208 см и почти 105 кг Коулмэна – против 188-и см и почти 123-х кг ДеРигги – впечатляет, что и говорить, просто битва титанов), так что Бэйхайму и его коллеге-футболисту МакФерсону пришлось признать, что их подопечные-таки подрались, хотя имён они уточнять не стали (их, впрочем, и так все знали). Капитан футбольной команды Дэн Бьюси попытался сгладить нелицеприятную картину: «Это было всего лишь простое недопонимание. Просто глупость. Да, там была пара ударов, но не более того. А сейчас они вообще друзья!» В общем, эпизод замяли.
Вскоре после этого некая женщина обвинила Коулмэна, что он побил её прямо в баре (видимо, половая принадлежность противника его не интересовала). Правда, потом иск забрала.
Свидетелем ещё одной драки стал Джон Уоллес – тоже легенда для «Сиракуз», подававший весьма большие надежды, но надежд этих в НБА и близко не оправдавший. И запомнил он это на всю жизнь…
Тогда он был ещё старшеклассником – очень перспективным, и его в этом качестве в рамках рекрутинговой программы пригласили в «Сиракузы», чтобы он посмотрел университет, увидел достопримечательности, проникся местным духом и после окончания школы выбрал именно это учебное заведение. Они шли с другом, который уже был первокурсником, по Маршалл Стрит – улице, пролегающей недалеко от центра кампуса, на которой сосредоточены бары и рестораны. Ясно, что она была весьма популярна среди студентов. И здесь Уоллес узрел одну из главных местных достопримечательностей…
Когда они проходили мимо одного из баров, его двери вдруг открылись – и оттуда вывалились двое парней, выясняющих отношения. Одним из них был Коулмэн, который уже заканчивал университет и которым Уоллес восхищался, как игроком. Рубашка на Ди. Си. была расстёгнута, он на ходу снял с себя украшения, отдал их кому-то из партнёров по команде, бывших рядом, и начал колотить противника. Уоллес был просто в шоке. «Я не знаю, о чём иногда Деррик думает». Очень дипломатично сказано, Джон. Очень…
Помимо этого, Деррик вёл себя всё свободнее и свободнее (тоже буду дипломатичным) и непосредственно на паркете. Показать, например, орущим на него болельщикам неприличный жест на предматчевой разминке? Да пожалуйста, нате, ловите, за ним не заржавеет!
Бэйхайм, как мог, подбадривал своего подопечного. «Все эти вещи его нисколько не трогают. Он отвечает критикам великолепной игрой».
Сам Коулмэн недоумевал: «Я этого не понимаю. Я оправдал все ожидания, и даже больше, так чего они все хотят от меня?», имея в виду журналистов, выливавших на него тонны грязи. Хотя он сам давал им для этого достаточно поводов…
Ладно, хватит о гадостях, честно говоря, поднадоело мне об этом рассказывать. Тем более что Коулмэн совершит их ещё столько – описывать замучаешься! Вернёмся к тому, как он играл…
Что касается его игровых качеств – здесь не возникало никаких вопросов. Ди. Си. продолжал развиваться. И обрастать мышцами. В то время – действительно мышцами, а не жиром. У «зубочистки» вдруг появилось сильное и мощное тело – и далеко не из-за фанатичной приверженности обладателя этого тела к изнурительным тренировкам в качалке и гиревому спорту. «Никогда не любил этого дела, — говорит Деррик (верим, Ди. Си., охотно верим!) – На 75% процентов это – из-за хорошей и правильной еды (в эту фразу поверить ещё легче; запомните её)».
При росте 6 футов 10 дюймов (208 см, как уже говорилось), он мог подбирать, бежать, словно 6-футер, вести мяч с мастерством защитника и бросать едва ли не лучше всех игроков его роста. Не было сомнений – у него есть «полный пакет» умений.
Стю Инман, отвечавший в те годы в «Майами» за подбор игроков, сказал о Коулмэне: «Я не знаю, чего он не умеет. Он может бежать, прыгать, бросать, пасовать. Всем нам ясно – это большой талант. Придёт время, когда он станет великолепным игроком НБА». Конечно, к мнению человека, известного прежде всего тем, что он предпочёл выбрать на драфте Сэма Боуи, когда там ещё оставались Джордан и Баркли, (несмотря на то, что Боб Найт, тот самый, который тренировал «Индиану», победившую «Сиракузы» в финале-1987, а также сборную США на Олимпиаде-1984 с Майклом в составе и друживший с Инманом, убеждал его выбрать Джордана. И на возражения Стю, что в «Портленде», где тот тогда работал, позиции защитников заняты, и ему нужен центр, ответил: «Ну, так что же? Пусть Джордан играет в центре!») можно относиться по-разному. Но касательно Коулмэна Инман был прав…
«Он отлично бросает с 4 с половиной метров, что заставляет его опекунов выходить к нему из-под щита, и это открыло его мастерство паса», — сказал Гэрри Хэйрстон, продолжавший наблюдать за Коулмэном.
Перед началом джуниорского курса Ди. Си. узнал новость, совершенно его не порадовавшую – касалась она уже непосредственно игры. Сейкали, закончив обучение, ушёл в НБА – и Бэйхайм решил, что лучшей кандидатуры на место центрового, чем Коулмэн, не найти.
Сегодня успешного и известного ди-джея Рони Сейкали, уже выпустившего несколько альбомов, бросает в дрожь при воспоминании о том, что он хотел вернуться в Европу и остался в США только благодаря словам тренера. В свою очередь, Бэйхайм его не обманул – Рони действительно заработал миллионы, став игроком НБА, после окончания карьеры выгодно вложил их в недвижимость и сегодня может позволить себе спокойно заниматься любимым делом (в «Сиракузах» он всегда был главным меломаном)…
Но сам Деррик никогда не любил центрить на постоянной основе, считая, что это существенно сужает его игровой арсенал, и в своей «зоне комфорта» — на позиции 4-о номера — он может принести команде гораздо больше пользы, уходя ближе к периметру. Услышав о задумке Бэйхайма, он сказал лишь: «Это дерьмово, это совсем дерьмово». Споры с тренером разгорелись с новой силой – но Ди. Си., как всегда, в конце концов смирился. Хорошо хотя бы, что до коуча наконец дошло, что он весьма неплох и в нападении, и он дал «добро» на то, чтобы Ди. Си. поактивнее задействовали в атаке.
Деррик терпеть не мог играть центрового. Но от этого его отличные защитные навыки не становились хуже…
В том году его поджидало ещё одно несчастье. После гибели Скотта не прошло и полутора лет – и Деррику пришлось вновь ехать в Детройт на похороны. Другой его близкий друг – 20-летний Дэррил Диксон – был убит прямо в своей машине выстрелом в голову, когда сидел там с подружкой. «Эти ребята были, как братья для меня. Это всё равно, что потерять близкого родственника. Я думаю об этом каждый день. Наверное, мне потребуется много времени, чтобы прийти в себя».
Хэйрстон отметил, что жизненные невзгоды не отразились на уровне игры Ди. Си.: «Он ещё не успел отойти от того, что потерял одного друга – и то же самое происходит со вторым. Деррик получает сейчас очень много критики в свой адрес, но при этом отлично играет. Что бы вы почувствовали, если бы ваш лучший друг был убит, когда вы стояли с ним рядом? Там, в «Сиракузах», всем стоило бы принять это во внимание».
«Сиракузы» почти вернулись в «финал четырёх» в том сезоне. Но в последней игре регулярного сезона, с «Джорджтауном», он получил травму — соперники грубо сфолили на Ди. Си, и он врезался в опору щита на полном ходу. «Я ударился об опору – и у меня сразу свело спину. Все решающие матчи турнира я отыграл с болями в пояснице и в спине».
В этих играх Ди. Си. набирал по 14.3 очка и делал по 9.2 подбора. Хорошие показатели для кого-то ещё, но не для Коулмэна.
«После каждой игры я долго лежал в раздевалке на полу. Я даже сидеть не мог».
В финале регионального чемпионата «Сиракузы» проиграли «Иллинойсу» 86:89.
«Я помню, что сидел рядом со своим шкафчиком и плакал. Просто сидел там. Это было мучительно. Откровенно говоря, в тот момент я задумался о том, чтобы уйти из колледжа. Хотя мне нравилось там. Я наслаждался студенческой жизнью – не только её спортивной частью, связанной с тренерами и товарищами по команде, но и просто общением с друзьями. Мне действительно нравилось в колледже».
Это был единственный случай, когда он поднял тему ухода в беседе с Бэйхаймом. «Было ясно, что он может смело рассчитывать на то, чтобы быть выбранным под 5-м или 6-м номером. Но он сказал, что хочет быть первым. Вот и всё. Больше подобных разговоров у нас не было», — вспоминает о том эпизоде Бэйхайм.
На следующий день Коулмэн зашёл в офис к Лэрри Кимбэллу, руководившему отделом спортивной информации колледжа, и сказал ему: «Я остаюсь». Он пытался остановить меня, предложил присесть и поговорить, но я повторил: «Мистер Кимбэлл, я остаюсь. До свидания. И давайте не будем устраивать по этому поводу пресс-конференций».
«Этот год был для меня, как американские горки. Были моменты, когда я разочаровывался во всём. Я расстраивался вне площадки, на площадке, от работы с тренерами… Но я преодолею все препятствия, стоящие передо мной».
Став сеньором, Коулмэн сверкал ещё ярче. У него было 16 очков и 19 подборов в победной игре с «Дьюком» в декабре, 23 очка и 21 подбор против «Провиденса», 29 очков и 12 подборов против «Коннектикута»… «Он был доминирующим мощным форвардом, который умел делать всё», — это слова его партнёра Билли Оуэнса.
Ближе к концу обучения товарищи прозвали его «Берег» или, скорее, «Край». Потому что он стал часто курсировать «from coast to coast» — «от берега до берега», «от края до края». Ди. Си. подбирал мяч под своим щитом и, пройдя с дриблингом через всю площадку, заканчивал своё рейд свирепым данком.
…Джим Бэйхайм, тренер «Оранжевых» (и когда-то – сосед Бинга по комнате в студенческом общежитии) уже поджидал новичка с нетерпением. «В том году игроком года в Мичигане был признан Терри Миллз. Но я говорил всем: вот увидите, лучшего парня из штата Мичиган заполучили как раз мы!»…
Ура! Мы заполучили самого крутого парня из Мичигана!
Коулмэн взял номер «44», под которым играли известнейшие футболисты, учившиеся в «Сиракузах» — Джим Браун, Эрни Дэвис и Флойд Литтл. И сделал его тоже очень значимым, но уже в баскетболе. Коулмэну суждено было стать одним из символов команды, которую нередко, как это ни парадоксально, называют сильнейшей в баскетбольной истории «Сиракуз» (парадоксально – потому, что чемпионами участники той команды так и не стали). И уж точно – самой устрашающей в летописи «Оранжевых».
Коулмэн пришёл в команду в нелёгкие для неё дни. После окончания предыдущего сезона её покинули практически все лидеры – Раф Эддисон, Уэнделл Алексис и Дуэйн «Жемчужина» Вашингтон. Никаких подвигов от «Оранжевых» соответственно не ждали – их даже к «тёмным лошадкам» мало кто причислял. Марк Джексон, например, нынешний тренер «Уорриорз» (ха-ха, ну да, когда я это писал, он и впрямь ещё был нынешним, а теперь, когда редактирую – он уже превратился в бывшего; я смеюсь, конечно, не над Джексоном, котрого выгнали, а над самим собой – сейчас кажется, что я работал над этим материалом года два-три, никак не меньше), а в те дни – игрок команды университета Сент-Джона, при личной встрече подколол парней из «Сиракуз», что им придётся вернуться из «Кэрриэр Доума» — спортивного дворца, открытого несколько лет назад, в старый «Мэнли Филдхаус», потому что они не смогут собирать на своих матчах и 5000 болельщиков.
Всем аналитикам и экспертам пришлось замолчать довольно быстро – «Оранжевые» заткнули их самым категорическим образом. «Сиракузы» одержали 15 побед подряд, споткнувшись лишь в 16-й по счёту игре (символично, что их обидчиками стали как раз игроки «Мичиган Стэйт», отвергнутого Коулмэном).
Конечно, такие результаты возникли не на пустом месте. Одним из главных факторов успеха стало, например, то, что центровой Рональд «Рони» Фред Сейкали наконец-то стал понимать, чего хочет от него Бэйхайм. Причём «понимать» — в буквальном смысле.
Рони родился в Бейруте. Когда ему было 10, его семья перебралась из неспокойного Ливана в Грецию. Там он превратился в Сакалиса и через несколько лет присоединился к составу «Панатинаикоса», но из-за проблем с гражданством играть там не мог. После чего и переехал в США и оказался в «Сиракузах».
Когда Бэйхайм увидел его, то «запал» на рост Сейкали. Он разглядел в нём что-то такое, что закрыл глаза на всё: «Да, парень был совсем сырым. Он вообще крайне мало чего умел в баскетболе. Плохие руки, ужасная координация (ужасная настолько, что Бэйхайм любил шутить на предмет того, что Сейкали якобы даже не мог на ходу развернуть жевательную резинку – для этого ему надо было остановиться и, желательно, присесть). Но: я, может быть, не самый умный человек, но и определённо не дурак. А у него было 211 см…». Впрочем, сам Рони спорит, что не всё было так уж мрачно: «А зато я был очень атлетичен. Я бежал даже быстрее защитников». Но, помимо обычных проблем для юноши, приехавшего из Европы и пытающегося адаптироваться в условиях американского студенческого баскетбола, Рони столкнулся с ещё более естественными трудностями – языковыми. Зачастую он просто не мог уразуметь, чего добивается от него тренер. «Я мог забивать данки (ещё в Греции, когда Сейкали кто-то впервые показал, как забивать сверху, это так ему понравилось, что он делал это снова и снова – пока не оторвал кольцо, после чего его выгнали из зала и больше туда не пускали – пришлось искать новое место для тренировок) и ставить блоки. В остальном это для меня была совершенно непонятная игра. Все эти заслоны, игра в высоком посте, игра в низком посте, подстраховка со слабой стороны – да я слов-то таких не знал, не говоря уж о том, что они означают!»
Здесь стоит упомянуть, что отношения Бэйхайма с игроками всегда были достаточно своеобразными, а в те времена — особенно. С одной стороны, он не старался стать для них «своим в доску парнем», держась, может быть, даже несколько отчуждённо. С другой – был очень дотошным и въедливым наставником. И при всём при этом – весьма жёстким человеком, не стесняющимся в выражениях. Иногда, когда читаешь воспоминания игроков о Бэйхайме, кажется, что он – просто самодур, но это не так…
А потому Сейкали не позавидуешь – именно его Бэйхайм избрал в качестве козла отпущения (среди тренеров встречаются такие люди, которые постоянно критикуют кого-то одного из своих подопечных, даже если он этого не очень-то и заслуживает). Частенько можно было наблюдать следующую картину: Рони сидел с несчастным видом на скамейке, а рядом стоял Бэйхайм и распекал его на все лады. «Каждый раз, когда в игре что-то шло не так, я знал – сейчас он повернётся ко мне и начнёт орать. Я был для него постоянной мишенью. У нас были забавные взаимоотношения. Бэйхайм всегда говорил, что он видел во мне великолепного игрока, который будет выбран на драфте под высоким номером. А я думал: «Как же мне поверить в это, если ты орёшь на меня всё время?» Раньше на меня никогда не кричали, и вообще – не говорили, как мне нужно играть. Мне трудно было смириться со всем этим. Доходило до того, что я раздражался, во мне всё вскипало, и я назло ему начинал делать всё не так, как он говорил, а наоборот. И он злился ещё сильнее…»
В конце концов, такая жизнь Сейкали надоела, и перед началом описываемого сезона он принял решение: возвращаться в Европу. «Я сказал об этом Джиму, и он спросил меня: сколько денег я буду получать в Европе. Я ответил: двести тысяч долларов. Тут он запрокинул голову и расхохотался так, что все окружающие оглянулись на нас. Потом похлопал меня по плечу и сказал: «Парень, поверь: здесь ты заработаешь миллионы». И я подумал, что, возможно, могу совершить большую ошибку, если уеду. И остался». Можно добавить: и наконец-то превратился в того игрока, которого всё это время видел в нём тренер — одного из лучших центровых студенческого баскетбола тех лет.
В игре «большие» «Сиракуз» выглядели далеко не так идиллически, как на этом фото. Это были действительно крутые парни. Сыгравшись, они стали наводить настоящий ужас на соперников…
Впрочем, в начале этой победной 15-матчевой серии Рони не был особенным помощником команде. В межсезонье в составе американской сборной (вместе с такими достойными людьми, как, например, Дэвид Робинсон, Кенни Смит, Шон Эллиот, Брайан Шоу, Стив Керр, Маггси Богс и другими) он стал чемпионом мира – а заодно получил стрессовый перелом левой ноги. Травма усугубилась неправильно поставленным диагнозом, и до ноября он ходил в гипсе. И, хотя к началу сезона он восстановился, в первых матчах Рони главным образом просто набирал форму через игры, выходя со скамейки, но совершенно не был главным действующим лицом.
И здесь на первые роли вышел второй фактор в лице разыгрывающего-софомора «Генерала» Шермана Дагласа. Он совсем неожиданно стал не только одним из главных снайперов команды, но и с завидным постоянством начал раздавать передачи-конфетки – хирургической точности и артистически-художественной тонкости, только забивай! Его конёк – аллей-упы на Сейкали или Коулмэна – до сих пор смакуются во многих нарезках (Шерман и сегодня считается одним из лучших пасующих в этой комбинации в истории NCAA). Ну, а его флоутер на входе в краску вообще произвёл небольшую революцию.
В общем, Шерман был великолепен, даже несмотря на свои лишь 183 см. Но на первых порах нередко заигрывался, и Коулмэн с Сейкали боролись с таким эгоизмом своим методами. Сейкали вспоминает со смехом: «Когда я или Деррик забирали мяч под своим щитом, а Шерман убегал в быстрый отрыв, размахивая рукой: мол, вот он – я, давайте же его скорее сюда! – мы не бросали ему мяч, и ему приходилось возвращаться назад, а мы говорили: «Нет, Шерман, пока от тебя не будет нормальных пасов – у тебя не будет отрывов!»
Прозвище «Генерал» Даглас получил не только из-за имени «Шерман», но и из-за того, что он и был самым что ни на есть настоящим генералом-тактиком на паркете и держал все нити игры в своих руках (по сей день занимает шестое место по передачам за карьеру в истории NCAA).
Даглас, Сейкали… Но был ещё и третий человек, без которого «Сиракузам» не видать таких результатов, как своих ушей – фрешмэн Деррик Коулмэн, который заиграл даже лучше, чем того ожидал Бэйхайм.
Несмотря на восторги по поводу того, что Ди. Си. выбрал именно «Сиракузы», поначалу тренер планировал использовать его достаточно узкоспециализировано: в качестве ребаундера, хотя тот был в те дни ещё довольно худощавым парнем, а также игрока, который мог бы снять часть нагрузки с Сейкали при игре в защите. О том, чтобы претендовать на роль более-менее значимой опции в нападении, и речи не велось.
Сам Коулмэн сравнивал своё тело с зубочисткой, когда пришёл в «Сиракузы».
«Ребаундер – так ребаундер», — не стал на первых порах спорить с Бэйхаймом Коулмэн. Тем более, что его навыки в атаке, даже при том, что в Детройте он учился в баскетболе всему, были весьма далеки от совершенства.
И с первых же игр Деррик начал подбирать. И подбирать. И ещё раз подбирать… Он подбирал так, что побил рекорд университета по подборам за карьеру, принадлежавший как раз Сейкали, когда до окончания его джуниорского курса было ещё далеко. И опередил, в числе прочих, например, Юинга на 200 с лишним подборов при одинаковом количестве сыгранных матчей. Да и вообще: из стен «Сиракуз» он уходил в ранге лучшего ребаундера в истории NCAA. Хотя здесь нужно сделать оговорку. Дело в том, что до сезона 1972-73 все играли друг с другом – вне зависимости от класса соперников. Что позволяло сильным игрокам выдавать статистику на грани фантастики, пользуясь едва ли не дворовым уровнем некоторых оппонентов. Например, Том Гола – лучший подбирающий за всю историю NCAA (недавно, к сожалению, почивший) – сделал 2 201 подбор в 118-и играх, что составляет 18 с лишним подборов за игру. В 1972-м произошло разделение студенческой лиги на три дивизиона по силе: I-й, II-й и III-й; уровень команд в дивизионах более-менее подравнялся, в связи с чем статистику NCAA по подборам принято делить на 2 периода – до и после сезона 1972-73; Деррик был лучшим как раз после 1972-о со своими 1537-ю подборами. На сегодняшний день его обошли Данкан (1570) и Фарид (1673).
Всё это дало Бэйхайму полное право несколько лет спустя сказать: «Кто лучший снайпер? Кто лучший распасовщик? Никто этого не знает точно. Но если кто-нибудь спросит: «Кто лучший подбирающий?» — люди ответят: Деррик Коулмэн. Он – тот парень, который в течение четырёх лет, день за днём, лучше всех подбирал мячи». Неудивительно, когда тренер так нахваливает своего игрока. Но в таком же духе о Деррике высказывался, например, и Джейсон Уильямс из «Сент-Джона» (на минутку — человек, который, уже играя в НБА, сам в паре сезонов делал по 13 с хвостиком подборов за матч) после того, как Ди. Си. в очной встрече уничтожил его на щитах, собрав 17 подборов: «Деррик – лучший ребаундер в стране. Он — мужик среди мальчишек, когда дело доходит до настоящей борьбы». «Малыш хочет, чтобы каждый мяч, отскакивающий от щита, оказывался у него в руках, — вторил Уильямсу Норм Стюарт – тренер «Миссури», не раз страдавший от Ди. Си. – Я не думаю, что есть кто-то, кто подбирает лучше Коулмэна – а потом ещё и начинает быстрый прорыв». Марти Блэйк, авторитетный скаут, согласился со всеми этими высказываниями: «Самое важное – даже не количество подборов, которые он делает. Он может стать выдающимся ребаундером уже на следующем уровне. Среди мощных форвардов нового поколения он – номер один».
Ну, зубочистка – не зубочистка, но видеть его таким… лёгким и даже немного изящным действительно непривычно…
6 раз за время обучения он набирал 19 и больше подборов. Само слово «подбор» стало синонимом Коулмэна.
Так Деррик боролся за подборы в NCAA…
…а так – уже в НБА (когда ему этого хотелось, конечно). Через секунду Алонзо упадёт на паркет. Не всегда Ди. Си. обременял себя действиями в рамках правил…
«Когда мяч отскакивает от щита – у вас прежде всего должны быть страсть и желание идти за ним», — такими дипломатическими и скучными фразами отделывался Ди.Си. на первом курсе, когда его спрашивали об умении притягивать к себе мячи. На последних тон ответов изменился: он всё чаще и чаще говорил, не задумываясь: а может быть, стоит оставить эти мысли при себе? Ну, например: «Я пытаюсь испытывать веселье от всего. Да, от всего. Когда я иду на подбор, я думаю: это – мой подбор. Когда на меня наводят телекамеры, я смотрю прямо в них, но никогда не улыбаюсь, и поэтому люди думают, что я – сумасшедший. И это меня тоже веселит».
Как игрок, прежде всего концентрирующийся на обороне, Деррик также заслужил похвалы в свой адрес. Тогда ему этого ещё хотелось, ему ещё было это интересно – и подбирать, и защищаться…
Та команда была действительно грозной. Вспоминает Сейкали: «В том сезоне мы стали гораздо сильнее. Это касалось всего, включая разные мелочи. Сменивший Вашингтона на позиции 1-о номера Даглас играл в настоящий командный баскетбол, а не гнался за статистикой. Благодаря приходу Деррика теперь я мог наказывать сдваивающихся на меня соперников, просто скидывая мяч Ди. Си., который решал эпизод данком».
«Лэй-апы? Нет, когда мы играли, мы не бросали лэй-апы. Каждую атаку мы старались завершить данком», — эти слова Коулмэн в одном из интервью произнёс с явной гордостью…
Сразу 4 игрока из того состава будут выбраны на драфте и играть в НБА. И пусть настоящей звездой никто из них так и не станет (по крайней мере – звездой на протяжении хотя бы нескольких сезонов), но трое из них оставят заметный след в истории своих команд.
Сейкали, например, стал первым игроком в истории «Хит», которого они выбрали на драфте (имеется в виду обычный драфт, конечно, а не драфт расширения). И по сей день владеет некоторыми значимыми рекордами франчайза «Майами», например, по подборам в среднем за игру за карьеру, по количеству подборов за один сезон, по подборам, сделанным в одном матче – 34 (с 1973-о больше собирали только Мозес Мэлоун и Чарльз Оукли, а столько же – Абдул-Джаббар и Родман). Конечно, Рони не претендовал на то, чтобы встать в один ряд с О`Нилом, Оладжьювоном, Робинсоном, Юингом, Моурнингом и Мутомбо, но среди центров «второго эшелона» был одним из лучших.
С именем Сейкали связан ещё один запоминающийся эпизод. Когда в 95-м Мэджик объявил о своём желании возобновить карьеру, кое-кто из игроков лиги выразил опасения по поводу возможности заразиться от него СПИДом (главным противником возвращения Джонсона был Карл Мэлоун). Рони, как раз восстанавливавшийся в то время от травмы, повёл себя самым благородным образом и предложил Мэджику устроить публичный поединок один на один, чтобы показать на деле – никакой опасности нет. Тот с энтузиазмом согласился и потом не уставал благодарить Сейкали за этот жест доброй воли…
«Генерал» Даглас тоже был выбран на драфте «Майами» — и тоже является рекордсменом «Хит», но уже по передачам в среднем за игру за карьеру. Несмотря на то, что все не очень-то верили, что он заиграет в НБА из-за роста («Майами» потому и выбрали его лишь во втором круге), Шерман доказал скептикам, что они не правы – он провёл в лиге 11 сезонов, и некоторые из них были весьма яркими.
Но пока все они были в одной команде – вместе с Коулмэном.
«Его дебютный сезон был феерическим, — вспоминает Бэйхайм. – Он быстро превратился из просто лучшего новичка Big East в одного из её лучших игроков. В региональном финале он один побил «Северную Каролину» на щитах, и это позволило нам выйти в «Финал четырёх». Против «Индианы» он задавал тон в игре. Он абсолютно доминировал».
Игра против «Индианы» — это уже главный финал того сезона в NCAA. Один из лучших студенческих финалов, которые я видел, и один из самых захватывающих…
Несмотря на впечатляющую игру «Сиракуз» по ходу сезона, именно «Индиана» рассматривалась в качестве явного фаворита. И, тем не менее, борьба на протяжении всего матча была абсолютно равной, соперники постоянно дышали друг другу в затылок, не давая расслабиться ни на минуту и попеременно отрываясь в счёте не больше, чем на 2-3 очка. Лишь раз, за 13 минут до конца, «Сиракузы» повели 8 очков, но «Индиана» быстро их нагнала.
Когда пошла последняя минута, счёт в очередной раз был равным – 70:70. И в течение этой минуты парни из «Сиракуз» успели побывать на седьмом небе и вернуться обратно на грешную землю…
За 56 секунд до конца лёгкий форвард «Оранжевых» Ховард Триш вывел свою команду вперёд – 72:70. Это был лишь третий точный его бросок с игры – в первой половине он реализовал только два из семи. Через 18 секунд тот же Триш сделал подбор (единственный его подбор в матче) после промаха Кита Смарта из «Индианы», и Стив Элфорд сфолил на нём. Триш забил первый штрафной – и промазал второй. Смарт подобрал мяч и, пройдя через всю площадку, сократил разницу до минимума – 73:72. Сразу же после этого Смарт сфолил на Коулмэне – и отправил того на линию штрафных.
Ди. Си. занимался на паркете тем, что и требовал от него тренер – защищался и боролся за подборы. Он набрал лишь 8 очков, но Бэйхайм не преувеличивал: Коулмэн своей уверенной игрой на щитах задавал настрой всем партнёрам, и он действительно доминировал, собрав в итоге 19 подборов. И вот: ему выпало пробивать штрафные – возможно, решающие.
Если и была у тех «Оранжевых» ахиллесова пята – то это как раз штрафные. Они ужасно бросали их весь сезон – около 65%. И подчас здорово от этого страдали. Бэйхайм на тренировках всячески пытался улучшить этот компонент – но ничего не помогало. В финале с «Индианой» к той секунде «Сиракузы» реализовали лишь 11 штрафных из 19-и. Сам Коулмэн забил 2 из 3-х.
Ди. Си. вышел на линию – и в этот момент опытный наставник «Индианы» Боб Найт совершил ход конём, так сказать, психологически «дёрнул» новичка. Коулмэн уже успел посмотреть на кольцо, приготовился к броску – и здесь Найт попросил тайм-аут. Журналисты, писавшие о той игре, говорили, что Деррик явно сильно нервничал, идя на скамейку. Конечно, им, присутствовавшим на матче и наблюдавшим за всем «вживую», было виднее. Я же могу только сказать, что на телеэкране никакого такого явного мандража на лице Коулмэна не заметил. Ну, может, в глазах было что-то ТАКОЕ… Но, когда тебе 19, и ты знаешь, что десятки тысяч глаз устремлены на тебя с трибун, и все телекамеры направлены на тебя – и ещё миллионы наблюдают за тобой на экранах своих телевизоров, и ни на секунду не забываешь о том, что твоя команда в этой игре реализует лишь 50% штрафных – оставаться спокойным очень трудно… «Я ощущал уверенность; не было никаких других мыслей и чувств. Я не нервничал; я знал: это может решить игру», — сказал об этом моменте в послематчевом интервью сам Коулмэн.
Нервничал он или нет – известно, конечно, только самому Ди. Си. Но первый штрафной, так или иначе, он не забил – и потерял, таким образом, по правилам NCAA, право на второй.
В общем-то, первое, что приходит на ум, когда кто-нибудь мажет решающий штрафной – это обвинить его во всех смертных грехах. Но всё же вешать всех собак на игрока, если он промахнулся в одной попытке (а, например, не в четырёх подряд) – это как-то не совсем правильно. Может быть, считаю так, просто исходя из собственного опыта. Не защищая и не снимая вины ни с Коулмэна, ни с кого-то другого, оказывавшихся в подобных ситуациях, сказал бы, что промах со штрафного (одного) в кульминационные секунды – это несчастный случай, от которого не застрахован абсолютно никто, включая самых великих и бессмертных. Как тут не вспомнить, что сам Мэджик, уже сделав в 4-й игре финала-1984 с «Бостоном» трипл-дабл, в овертайме, при равном счёте, за 34 секунды до конца бил штрафные – и, не выдержав давления, промазал оба. И считается одним из главных виновников того, что «Кельты» выиграли тот матч – а потом и всю серию…
Незабитый Коулмэном штрафной – это, безусловно, одна из главных причин проигрыша. Но, пожалуй, ещё бОльшую ошибку совершил Бэйхайм. Дело в том, что во время тайм-аута он дал своим игрокам указание: всем (кроме Деррика, конечно) отойти на свою половину поля. Достаточно странно было наблюдать одинокую фигуру Ди. Си. на линии штрафных – и исключительно игроков «Индианы», готовящихся бороться за подбор в случае промаха. Естественно, что борьбу эту они выиграли – точнее, её и не было; за подбор мог пободаться только сам Коулмэн, да и то, если бы мяч отлетел ему в руки. Кажется, что даже сами игроки «Оранжевых» не поняли, почему их тренер принял такое решение…
«Когда я выпустил мяч по кольцу, то сразу почувствовал – он не попадёт в цель. Тренер не хотел, чтобы кто-то из наших стоял рядом с линией штрафных и мог бы сфолить в борьбе за мяч», — рассказал после матча Деррик. В общем, Бэйхайм перес… ох, чуть было не написал другое слово. Бэйхайм перестраховался – и, как нередко и бывает в таких случаях, пал жертвой собственной осторожности.
За пять секунд до конца Смарт принёс победу «Индиане» — 74:73. Это было настоящим потрясением. Вспоминает Грег Монро – один из игроков «Сиракуз»: «Мы оба – я и Ховард – сигнализировали судьям о тайм-ауте, когда оставалось 3 секунды. Но прошло две секунды – и нам дали его, когда секундомер показывал всего одну до конца». «Я думаю, что рефери просто не слышали нас, — это уже Ди. Си. – Мы пытались взять тайм-аут. Мы все пытались…»
«Оранжевых» ничто не могло утешить. Сам тот факт, что это был первый «финал четырёх» для команды с 1975-о года, поблёк перед поражением в решающей игре.
«Тренер сказал мне, что нет причин расстраиваться. Надеюсь, мы ещё вернёмся сюда до того, как я закончу обучение, — слова Деррика после матча. – Мы просто должны забыть об этом сезоне. Он уже ничего не значит для нас. Прямо сейчас – всё это неважно для меня». В одной статье о Ди. Си. я читал что-то вроде того, что этими словами Коулмэн выразил своё жизненное кредо. Только сформулировано это было чуть по-другому – «меня всё это не беспокоит», как-то так (или нам с автором попались на глаза разные послематчевые интервью с Коулмэном, или, скорее всего, мы просто перевели его слова немного по-разному). В общем-то, с автором, конечно, не поспоришь – с определённого момента Ди. Си. и впрямь стал жить по этому принципу.
Но, думаю, что тогда – в первые минуты, часы после игры – когда он их произносил, он имел в виду всё-таки другое. Просто то, что нужно выкинуть эту неудачу из головы и двигаться дальше — наверное, его высказывание следует трактовать именно так. Потому что это действительно был тот счастливый период, когда Ди. Си. хотел развиваться, как баскетболист, и готов был для этого пахать. Во всяком случае, по его лицу невозможно было сказать, что ему наплевать на тот штрафной…
Да и болельщикам, конечно же, тоже. Они долго не могли забыть тот промах Ди. Си., и частенько напоминали ему о нём. К счастью, его лучшие игры за «Сиракузы» были ещё впереди, так что в конце концов фаны всё ему простили…
К тому же, в другом интервью Коулмэн произнёс уже совсем другое – то, о чём он наверняка и думал в тот момент: «Все были в шоке. Я даже не осознавал, кого я должен был держать в защите. После того, как Смарт забил мяч, я стоял прямо под кольцом и просто смотрел сквозь сетку. Я был в шоке».
И продолжил: «Сам по себе этот проигрыш… то, каким образом он произошёл… И то, и другое навсегда засело занозой в сердце. Уж лучше бы я сделал в той игре 15 или 20 бросков – и не забил ни одного, но реализовал бы тот, единственный…»
Спустя много лет Ди. Си., отвечая на вопросы журналистов, вновь и вновь возвращается к тому злосчастному штрафному: «Этот эпизод научил меня, что нужно более ответственно подходить к пробитию штрафных… И ещё кое-чему. Когда ты молод, то думаешь, что жизнь предоставит тебе ещё полным-полно таких вот возможностей. Но, становясь старше, понимаешь, что все они могут просвистеть мимо тебя, и их уже не будет. Да, просто просвистеть…»
Время убивать: как Дэнни Грин и Спёрс расправляются с соперниками
Дэнни Грин вспомнил, как нужно играть в баскетбол. Вместе с обозревателем GrantLand попытаемся понять, что помогло осознать ему свою роль.
Уж не знаю точно, есть ли на этом свете супергерои, однако то, что показал нам вчера Дэнни Грин, заставляет нас хотя бы отчасти поверить в их существование. Он реализовал семь из десяти своих бросков из-за дуги. Но успех Дэнни не самостоятелен и независим, как, например, успех в точности трёшек «в лоб» от Дюранта, нет; этот успех – результат комплексного использования невероятных умственных ресурсов со стороны тренера и его команды и изумительная сыгранность его товарищей по команде.
Такие дела Шпоры творили и вчера, и на протяжении всего регулярного чемпионата.
92% всех бросков Дэнни из-за дуги пришлись с передач его партнёров, а в той знаменательной второй игре он забил с передач шесть бросков. Шпоры распасовывают мяч лучше, чем любая команда в НБА, и поэтому в такой системе такие игроки, как Грин, просто расцветают и очень долго пахнут. Опять же, вернусь к этой второй игре. В ней Спёрс полностью доминировали по ходу трёх четвертей, а самый замечательный пример невероятного движения мяча был во второй четверти.
Вот этот невероятный пас, да даже не пас, а фастбол, от леворукого питчера Ману Джинобили, который запустил 100-милевую подачу через всю площадку прямо в руки пулемёту-Грину. Забить этот бросок уже осталось просто делом техники.
Эти особенные комбинации, частично направленные на поиск открытых снайперов в углах, прекрасно описал в том году наш аналитик, Бретт Коременос:
«Комбинация «Хаммер» от Спёрс пусть и проста и заурядна, но очень действенна. Смысл её в следующем: игрок с мячом специально загоняет себя в угол на одной стороне площадке, ведь на другой стороне уже открывается снайпер. Теперь уже ничего делать не нужно: избавься от мяча и беги обратно к своему кольцу».
И пусть год написания статьи другой, но Шпоры всё те же, ведь у Ар Си Бьюфорда в гаража валяются портреты всех его игроков. Во второй игре краеугольным камнем, позволяющим Грину быть постоянно открытым, был Тим Данкан, который постоянно стягивал на своём заслоне опекуна Дэнни. Вот ещё прекрасным пример того, как, оказывается, просто играть в баскетбол, если у тебя есть мозги. Третья игра с Портлендом. В этом случае Борис Дьяо находит в углу открытого Патти Миллза.
А теперь посмотрите ещё раз. А теперь ещё раз, внимательнее. Замечаете? Вы замечаете то, что Патти остался открыт ещё до того, как Борис его увидел? А ещё вся соль состоит в том, что Борис кинул пас ещё до того, как Миллз вышел на позицию! Это как та классика в исполнении Брэди-Уокера, только с большим, круглым, оранжевым мячиком.
Но в то же время, когда мы нахваливаем убийственных снайперов типа Грина или Миллза, не стоит забывать что их победы – это не только их, а даже скорее совсем не их, победы, а победы всей их команды всех их товарищей-напарников. Стоит ли говорить о том, что в обоих приведённых примерах тем главным ключом стал Тимми Данкан, который как всегда вовремя поставил заслон и отсёк защитника от снайпера.
Очевидно, что Дэнни Грин стал настоящим супергероем во плоти во время последних двух сезонов. Безусловно, в этом велика его доля, его работа над собой и трудолюбие, но не стоит забывать, что Грин попал в пустынном Техасе в настоящий тропический лес, в котором любое растение, которое хорошо впитывает влагу, станет огромной пальмой на стадии плей-офф…
…Вот такая школьная американская Dream Team была в 1986-м году. Dream Team-то Dream Team, вот только из этих парней не вышло ни одной настоящей звезды уровня НБА (если не причислять к таковым самого Коулмэна (крайний справа в среднем ряду) – единственного, кто играл в All-Star Game). Заметными игроками стали Рекс Чэпмэн (среднее фото во втором ряду сверху), Ник Андерсон (тоже в середине в нижнем ряду) и Терри Миллз (крайний справа в верхнем ряду). По «Лучшим играм НБА» и отчётам в «Спорт-Экспрессе», где мелькали их имена, помню Питта Чилкатта (тот, который в самом углу снизу справа), Джей. Ар. Рейда – или Рида, как называли его в том же «Спорт-Экспрессе» (он, наоборот, сверху – в левом углу) и Рамейла Робинсона (второй справа во втором ряду сверху). Ещё помню по игрушкам на Dendy и на Sega Алаа Абдельнаби (фото над как раз над Робинсоном) и Дуэйна Шинциуса (крайний справа во втором ряду снизу) – уж больно врезались звучные фамилии этих парней в память. Остальных – врать не буду – не узнал и не вспомнил. Порывшись в интернете, обнаружил, что кроме вышеназванных, в НБА ещё отметились – очень эпизодически – Брайан Оливер (слева от Шинциуса), Марк Рэндалл (в нижнем углу слева), Стефан Томпсон (в середине в верхнем ряду – кстати, был соседом Ди. Си. по комнате в общаге все четыре курса) и Скотт Уильямс (слева от Коулмэна). Вот Скотт-то как раз попылил в НБА будь здоров – 15 сезонов, но мне как-то на фоне всего того обилия Уильямсов, которые играли в лиге, ничем не запомнился. Хотя и носил прозвище «Танк». Впрочем, кое-кто из этих людей ещё появится в истории – в качестве актёров второго плана…
Внешне в те годы Ди. Си. производил впечатление вполне доброго и приветливого парня.
Знали и рекрутеры из колледжей. На столе у Ди. Си. оказывалось всё больше и больше писем-приглашений. Но он, кажется, не очень-то об этом задумывался. Он, конечно, понимал, что его дальнейшая жизнь должна быть связана с баскетболом. И о том, что путь в НБА обычно лежит через учёбу в колледже, тоже, естественно, знал. Но почему-то две этих мысли никак не связывались в его мозгах друг с другом. Это было просто не в правилах Деррика – заморачиваться по поводу таких дурацких вещей… Хотя было одно учебное заведение, куда он, по его признанию, был бы и совсем не прочь попасть – университет Джорджтауна.
«Джорджтаун Хойас» были одними из записных фаворитов конференции Big East, их тренировал авторитетнейший Джон Томпсон, под руководством которого Деррик хотел бы играть. Авторитетный не только своими тренерскими заслугами и успехами, благодаря которым он был включён в Зал Славы, но и таким, например, эпизодом. Когда до него дошли слухи о том, что местный наркобарон Пэйфал Эдмунд III (получивший, кстати, в итоге пожизненное), бывший ярым фанатом «Хойас», стал как-то уж очень тесно контактировать с некоторыми из его игроков, в частности – с Алонзо Моурнингом, Джон вызвал его на беседу (сейчас бы сказали – «забил стрелку»). Там Эдмунд подтвердил, что слухи соответствуют действительности, но он – просто страстный болельщик и ничего плохого игрокам не желает, а уж тем более втягивать их в свои дела совершенно не собирается. Несмотря на эти заверения, Томпсон рассвирепел – и в максимально доступной форме (матерясь и тыча указательным пальцем Пэйфалу в переносицу) довёл до сведения бандюги, чтобы тот прекратил любые встречи с его подопечными – вне зависимости от того, из каких побуждений он это делает. Такое внушение со стороны 208-см Томпсона дошло по адресу – и больше Эдмунда рядом с командой не видели. Говорят, что Джон – единственный, кто позволил себе разговор с влиятельным наркобароном в таком тоне – и остался после этого не только жив, но и здоров… Неудивительно, что к такому человеку испытывал изрядный пиетет даже Ди. Си. И ещё – год назад за «Джорджтаун» играл Патрик Юинг, место, или, скорее, роль которого Коулмэн не отказался бы занять.
Джон Томпсон. Тут не прибавить – не убавить: даже по внешности можно судить, насколько это авторитетный мужик… Ну, а молодого человека слева, думается, все узнали.
Но вот как раз конверта с адресом «Джорджтауна» на столе у Деррика не оказалось. Он и сейчас говорит, что каждый раз при встрече с Томпсоном поддразнивает того: «Тренер, знаете, у меня были письма практически из всех колледжей, когда я заканчивал школу – но не из «Джорджтауна». Имейте в виду: у меня дома даже куртка «Хойас» была. Почему вы не сделали ни одной попытки заполучить меня?»
И он отвечает мне: «Деррик, у меня уже был в команде один сумасшедший парень из Детройта. И когда он наконец-то закончил университет, я дал себе зарок: больше я не буду рекрутировать никого из Детройта». Что ж, Томпсону определённо не откажешь в прозорливости…
Если дать волю фантазии и на минутку представить, что Ди. Си. всё же попал бы в «Джорджтаун» — за соперников «Хойас» становится страшно. Потому что через пару сезонов к нему бы присоединились уже упоминавшийся Алонзо Моурнинг и Дикембе Мутомбо. Но судьба распорядилась так, что Коулмэн играл не вместе с ними, а против них. Потому что в итоге он оказался в стане злейших соперников «Джорджтауна».
На этой фотке Ди. Си. ещё не потерял надежд оказаться в «Джорджтауне» и сидит как раз в спортивной куртке «Хойас»…
К счастью для Деррика, пока он мучительно искал ответы на вопросы, сформулированные ещё Владимиром Маяковским (немножко переиначивая поэта: У меня растут года, будет девятнадцать. Где учиться мне тогда, чем заниматься?)… впрочем, мучительно ли, да и искал ли вообще? Он, как уже говорилось, как-то не привык тогда задумываться по поводу таких мелочей, как собственное будущее… В общем, на его счастье, всё это время за ним пристально наблюдал Хэйрстон. Гэрри, со своей стороны, отлично знал, что в голове у его лучшего воспитанника временами штормит – такой силы ветер там гуляет. И если не придать ему начального импульса в нужном направлении, а оставить принятие решения, что делать дальше, на собственное усмотрение Деррика – к чему это приведёт, неизвестно. Но вряд ли к чему-нибудь хорошему…
Поэтому однажды, когда Коулмэну ещё было 14, Хэйрстон практически взял парня за ручку и отвёл к своему очень хорошему другу. Благо парень этот был в то время ещё довольно управляем и для него ещё существовали авторитеты, которым он позволял вот так запросто себя брать и куда-нибудь отводить.
Они приехали в офис одной компании и прошли прямо в кабинет директора. За столом восседал, собственно, сам директор. У этого человека уже были основательные залысины, начинала пробиваться седина, он носил очки, и вся его внешность была весьма солидной, интеллигентной, представительной и даже немного величавой. Одним словом, с первого взгляда в нём сложновато было узнать бывшего баскетболиста (Деррик, в общем-то, и не узнал), да не просто игрока, а ещё какого – настоящего корифея! Ведь это был Дэйв Бинг собственной персоной – многолетний лидер «Детройта», 7-кратный участник All-Star Game, будущий (на тот момент) член Зала Славы и один из 50-и величайших игроков в истории!
Бинг, конечно же, заслуживает того, чтобы сказать несколько слов о нём – очень уж достойная личность. Начать хотя бы с того, что он с детства плохо видел левым глазом из-за полученного повреждения, а в одной из предсезонных игр пропустил мощный удар уже в правый, повлёкший частичное отслоение сетчатки – и все посчитали, что Бинг, как игрок, закончился. Все, кроме самого Дэйва, который вернулся в строй уже через 4 месяца – и продолжил играть, сосредоточившись на первых порах после травмы исключительно на игре в защите, потому что даже не различал лиц партнёров и соперников и ориентировался только по цвету формы.
Не менее интересна судьба Бинга и за пределами площадки. Первый раз он понял, что баскетбол в те времена – это, конечно, хорошо, но нужно иметь в этой жизни и запасной аэродром, уже в 22 года. Заключив первый профессиональный контракт с «Пистонз», Дэйв на радостях сразу же понёсся в Национальный Банк Детройта оформлять ипотеку. Каково же было его разочарование, когда ему ответили, что этого его контракта на 15 000 долларов недостаточно для выдачи кредита – и в вежливой форме послали куда подальше. Да-да, Бингу не повезло попасть в лигу в те времена, когда зарплаты многих игроков НБА не хватало даже на то, чтобы банк одобрил выдачу ипотеки, не говоря уж о том, чтобы сразу же купить дом, да и вообще – скажем, продавать наркотики было куда более прибыльным делом, чем играть в баскетбол – и кое-кто предпочитал именно первое занятие второму… Так что пришлось Бингу в межсезонье устраиваться на подработку клерком в тот же банк – чтобы хоть немножко поднабрать деньжат на новое жильё.
После окончания спортивной карьеры Дэвид работал пару лет на складе Paragon Steel – компании, занимающейся металлом, а потом решил открыть собственное дело.
Всё начиналось с ма-а-аленькой Bing Steel, которая тоже специализировалась на металле. Поначалу весь её персонал состоял из 4-х человек. Бинг вложил в бизнес все накопленные деньги, набрал кредитов – и через полгода благополучно прогорел. Компания была на грани банкротства, но Бинг не стал опускать рук и решил переключиться с производственной деятельности главным образом на посредническую и торговую. И это принесло свои плоды. Когда они познакомились с Коулмэном, Bing Steel как раз переживала период бурного роста и развития и уже приносила Дэйву десятки миллионов в год. Постепенно компания разрослась до конгломерата, но и на этом Бинг не остановился. В 2009-м он баллотировался в мэры Детройта – и был избран. Правда, его правление ознаменовалось тем, что Детройт стал самым крупным городом-банкротом в истории США. Ещё когда я начинал материал, осенью 2013-о, он занимал этот пост, и уступил место преемнику только в ноябре прошлого года.
Но всё это будет ещё нескоро. А пока Деррик даже не знал толком, с кем именно свела его судьба стараниями Гэрри Хэйрстона. «Когда мы встретились в первый раз, он уже вовсю занимался своим стальным бизнесом. Он сидел за здоровенным рабочим столом, который сплошь был завален всеми этими бумагами, и на нём были костюм и галстук. У меня были достаточно смутные предположения о том, что этот человек когда-то сам был профессиональным игроком, или я в своё время слышал его комментарии к матчам «Детройта» — что-то в этом роде. Но точно я ничего о нём не знал».
Познакомив Коулмэна с Бингом, Хэйрстон хотел показать Деррику, чего можно добиться в жизни, когда ты уже завяжешь с баскетболом, если только у тебя будут правильно работать мозги. Ди. Си. устроился к Бингу на работу на неполный день – подметать полы и выполнять обязанности рассыльного. «И вот однажды, когда я сидел в приёмной, а босс почему-то задерживался, я от нечего делать стал внимательно разглядывать постеры, которыми были увешаны стены вокруг. Я смотрел на Доктора Джея, на Боба Ланира – и вдруг увидел фотографию очень тощего парня с большим афро на голове и подписью «Дэйв Бинг». Раньше я никогда не обращал на неё внимания. И с этого момента наши взаимоотношения перешли в баскетбольную плоскость».
«Я с первой же нашей встречи обратил внимание на то, что Деррик постоянно окружает себя каким-то защитным щитом, — рассказывает Бинг. — Люди принимают это за высокомерие – но это не так. Одна из причин – в том, что у него не было отца. Он не знал, чего стоит ждать от каждого следующего дня. Он просто боялся рассчитывать на многое. Да, он совсем не был склонен надеяться на хорошее в этой жизни».
В общем-то, считается, что Коулмэн оказался в «Сиракузах» именно благодаря Бингу – ведь тот и по сей день является едва ли не главной легендой «Оранжевых». Но это – лишь часть целого. Потому что Ди. Си. вообще поступил в колледж как раз из-за Дэйва. «Есть одна вещь, за которую я действительно очень уважаю его, — говорит Деррик. – Он никогда не пытался давить на меня с принятием решения о колледже. Он всё время повторял: «Мне всё равно, где ты будешь учиться. Но пойми, в любом случае — нужно учиться».
Дэвид «Дэйв» Бинг во всех своих ипостасях: легенда «Сиракуз»; суперзвезда «Пистонз»; сверхуспешный предприниматель; мэр Детройта.
Итак, в конце концов, Ди. Си. решил идти по стопам Бинга – и выбрал «Сиракузы». А родной «Мичиган Стэйт», который надеялся, верил и ждал, остался ни с чем…
«В моей жизни было два человека, которых я мог бы назвать кем-то вроде отцов, — говорит Коулмэн. – Первый – мой дядя Роберт, и второй – Дэйв Бинг. И, конечно, большинство отцов, да любой нормальный отец, хочет, чтобы его ребёнок учился в колледже. Я не понимал тогда, для чего это нужно Дэйву – его и так все уважали в городе. Да и не задумывался об этом. Но уже потом, позже, осознал – есть такое понятие, как преемственность. Именно поэтому Дэвид принимал такое участие в моей судьбе. Не думаю, что нынешние звёзды будут тратить на такие вещи своё время».
Джим Бэйхайм, тренер «Оранжевых» (и когда-то – сосед Бинга по комнате в студенческом общежитии) уже поджидал новичка с нетерпением. «В том году игроком года в Мичигане был признан Терри Миллз. Но я говорил всем: вот увидите, лучшего парня из штата Мичиган заполучили как раз мы!»
Сегодня вспомним звёзд, выбранных на драфте под низкими пиками.
Во вторник, 20-го числа, распределились драфт-пики одной из сильнейших лотерей последних лет между 14-тью худшими командами НБА.
Думаю, что вы уже знаете, кто стал первым пиком в этом году. И это – чистая случайность. Случайность, как та волшебная щука у Путина в том году. Но не суть. Команды, которые остались за бортом топ-5, уже не возьмут себе ни Паркера, ни Уиггинса, ни Эмбида – игроков, которые в перспективе могут стать Лебронами, Дюрантами и Данканами. Но есть ещё небольшие шансы того, что они возьмут себе звезду.
Начиная с 1985, есть куча игроков в НБА, которые были выбраны далеко не первыми, стали звёздами и даже легендами НБА. Можно смело сказать, что выбравшие их команды стали ворами, и украли звёзд у первых пиков.
Но рассмотрим и другие факторы, кроме личных регалий в списке лучших лотерейных краж. Будем соотносить его пик, а также игроков, которые были выбраны перед ним.
Например, давным-давно никому и в голову не могло прийти, что у Пирса (1998, №10) карьера будет едва ли не лучше, чем у Кевина Гарнетта (1995, №5), потому что он был выбран позже и с несколькими бастами перед ним.
Не совсем невероятные кражи
Рэй Аллен (1996 №5) и Дуэйн Вэйд (2003 №5) Нынешние партнёры: Рэй-Рэй и Флэш, имеют на двоих пять чемпионств и 20 появлений на Матче Всех Звёзд. Но, однако, трудно назвать кражей игроков, выбранных под пятым пиком, особенно если учитывать людей, которые были выбраны до них. В случае Аллена: перед ним выбрали Айверсона, Маркуса Кэмби, Шарифа Абдул-Рахима и Сива Марбэри, игроков, проведших в НБА достойную карьеру. В случае Уэйда вообще было всё без шансов – концентрация звёзд зашкаливает: Леброн, Кармело Энтони, Крис Бош и… Дарко Миличич.
Слишком рано судить
Стеф Карри (2009 №7), Пол Джордж (2010 №10), Дэмиан Лиллард (2012 №6) и Майкл Картер-Уильямс (2013 №11)
Стеф только этом сезоне попал на свой первый Уикенд Всех Звёзд, но в то же время снискал себе репутацию одного из убийственных скореров лиги. Но делает его кражей другая вещь, а именно те защитники, которые были выбраны перед ним. А выбрала этих защитников Миннесота, которая взяла пятым – Рикки Рубио, а шестым – Джонни Флинна. И если по Рубио есть какие-то вопросы, то с Флинном всё решено.
Дважды участник Матча Звёзд Пол Джордж стал лучшим игроком своего драфта, и чуть не стал MVP НБА, выдав вместе с командой результат в 46-13.
Дэмиан стал Лучшим новичком в 2013 году и был приглашён на Матч в 2014. Он заново расцвёл в этом плей-офф, показав фантастику в первом раунде, венцом которой стал победным бросок в шестом матче.
МКУ стал Лучшим новичком 2014, при этом стал всего лишь третьим игроком с такой наградой, набиравшем в свой дебютный сезон 16+6+6 (первые два: Мэджик и Оскар Робертсон). Он так же стал вторым Лучшим новичком, выбранным вне топ-10 (первый – Марк Джексон в 87-м).
10. Крис Маллин (1985 №7)
Голден Стейт Уорриорз выбрали Маллина под сельмым пиком в 1985 году. Перед ним ушёл Патрик Юинг (ну это ладно), а так же Джон Кончак и Джо Клейн – люди, честно говоря, известные только в узких кругах. А Маллина тем временем пригласили на МВЗ пять раз.
В сезонах 1988-1993 леворукий форвард набирал по 25 очков за игру, и каждый год выводил свою команду в плей-офф.
Маллин был членом «Дрим Тим» 1992 года и был включён в первую команду All-NBA. В 2011 году его включили в Зал Баскетбольной Славы.
9. Роберт Орри (1992 №11)
Роберт Орри никогда не появлялся на МВЗ, но его деятельность в постсезонке поистине легендарна. Его звали «Биг Шот Роб» за его невероятную хладнокровность в ключевые моменты игры.
Орри один из семи игроков, завоевавших семь чемпионств, и единственный, которого можно отнести к нашей эпохе (остальные шесть игроков – из Бостона образца 60-х). Только он (и Джон Салли) выиграл титул с тремя разными командами: Хьюстоном, Лейкерс и Спёрс.
Если не считать Шакила и Алонзо, выбранных под первыми двумя пиками, он переиграл всех своих однодрафтников-1992.
8. Кевин Джонсон (1987 №7)
После получения Награды Прогрессирующему Игроку в 1989, Джонсона три раза приглашали на Уикенд (90, 91 и 94). В течение семи сезонов (89-95) он вёл свой Финикс к 56 победам в год (всего 394 – лучший результат в лиге).
Джонсон был в числе трёх игроков, которые набирали 20+12 по линии очки-передачи в течении одного сезона (остальные два – Мэджик и Айзейя Томас). Он также входит в список трёх игроков, которые набирали 20+10 в течении последующих трёх сезонов.
7. Амаре Стаудемайр (2002 №9)
К величайшему удовольствию Финикс Санз, три из четырёх игроков, выбранных до Амаре были Николоз Цкитишвили, ДэХуан Вагнер и Крис Вилкокс. Амаре выиграл награду Лучшему новичку в 2003 и сыграл на МВЗ шесть раз в период с 2005 по 2011. По ходу этих семи сезонов он набирал по 23.6 очков и 8.8 подборов за игру с 55% реализацией, а также в паре с Нэшем удостаивался звания «Мэлоун-Стоктон наших дней».
Стаудемайр попал в этот список потому, что ,несмотря на девятый пик, сделал лучшую карьеру в НБА, чем любой игрок того класса.
6. Трэйси МакГрейди (1997 №9)
Трейси был Самым Прогрессирующим со своим Орландо в 2001 году, а также приглашался на МВЗ с 2001-2007, в время своей карьеры в Орландо и Хьюстоне. От также был самым результативным на протяжении двух сезонов (2003-04), набирая 32.1 очка за игру в 2003-м.
Следующие игроки были выбраны перед Трейси с четвёртого по восьмой пики: Антонио Дэниельс, Тони Ваттье, Рон Мерсер, Тим Томас и Адонал Фойл. За исключением Тима Данкана, выбранного под первым пиком, Ти-Мак стал лучшим игроком того драфта.
5. Кевин Гарнетт (1995 №5)
Кевин Гарнетт получил премию MVP со своими Тимбервулвз в 2004.
Позже он стал Замком Года в 2008-м, приведя Селтикс к чемпионству. Гарнетт возглавлял лигу по подборам в течении сезонов 2004-07, и сейчас он – 14-й в списке лучших скореров НБА. А ещё он 15 раз был на МВЗ.
Кевин мог быть лучшим игроков того драфта, если бы не Рашид Уоллес, Джерри Стакхауз и Антонио МакДайсс, которые участвовали в Уикенде Звёзд.
4. Скотти Пиппен (1987 №5)
Скотти, вместе с Майклом, выиграл шесть чемпионств НБА. Но тогда, когда Джордану надоело играть в баскетбол, Пиппен чуть не стал МВП и довёл Чикаго до Финала Востока.
Пиппен играл на 7 МВЗ, три раза включался в Первую Сборную НБА и восемь раз в Первую Команду по защите.
В то время, когда Шпоры сделали, несомненно, правильным выбор, взяв Адмирала, Санз, Нетс и Клипперс прогаадли, взяв вместо Скотти Армона Гильяма, Денниса Хопсона и Реджи Уильямса.
3. Пол Пирс (1998 №10)
Пол Пирс – игрок, избранный на МВЗ 10 раз и ставший чемпионом вместе с Бостоном в 2008.
Пирс набирал около 18 очков за игру на протяжении 14-ти сезонов подряд, имея второй лучший результат в истории Бостона. Сейчас он – 18-й в списке лучших скореров лиги.
Пирс не пропускал ни единой игры в 2000-м году, а в марте того же сезона Шакил дал ему прозвище «Истина» после того, как Пол в матче против Лейкерс набрал 42 очка.
Бостон нашёл невероятного игрока далеко внизу лотерейной таблицы, особенно если учесть, что перед ним выбрали Майкла Оловоколанди, Раифа Лафрэнца, Роберта Тейлора и Ларри Хьюза. Это была бы лучшая кража на драфте, если бы пик, которые под которым выбрали игрока до него.
2. Дирк Новицки (1998 №9)
Как и Пирс, Дирк имеет у себя в активе чемпионство и награду MVP. Но остальная часть его карьеры выглядит немного более впечатляющей, чем у предыдущего игрока.
Новицки приглашался 12 раз на МВЗ, стал МВП в 2007-м. Он – лучший скорер в истории Далласа, а сейчас занимает 10-ю строчку в списке лучших скореров. А ещё он – в числе шести игроков, которые набирали делали реализацию по линии 50/40/90 в свой сезон МВП.
Маверикс попадали в плей-офф 13 раз из последних 14-ти сезонов, и в этом главная заслуга Дирка.
1. Коби Брайант (1996 №13)
Коби Брайант – пятикратный чемпион НБА, 16 раз избирался на Уикенд Всех Звёзд. Он выиграл МВП в 2008 году, а двух предыдущих сезонах становился самым результативным игроком.
Только три игрока в истории НБА набрали больше очков, чем Коби – Майкл Джордан, Карл Мэлоун и Карим Абдум-Джаббар.
В то время, когда мне было сложно распределить места в этом списке, первое место было абсолютно без сомнений – и это приятно. Так ещё Брайант оказался самым поздневыбранным игроком в этом списке.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ АВТОРА: ВНИМАНИЕ!!! ДАННЫЙ МАТЕРИАЛ СОДЕРЖИТ НЕНОРМАТИВНУЮ ЛЕКСИКУ, СЦЕНЫ НАСИЛИЯ, А ТАКЖЕ НЕКОТОРЫЕ ДРУГИЕ МАЛОПРИЯТНЫЕ И ПРОСТО НЕПРИЛИЧНЫЕ ВЕЩИ. ТАК ЧТО — ПОДУМАЙ ХОРОШЕНЬКО, ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ: ОНО ТЕБЕ НАДО?
Об этом человеке говорили, что если он реализует свой талант – то заткнёт за пояс и Мэлоуна, и Баркли…
Команды, в которых он играл, никогда не поднимались выше полуфиналов конференции («Детройт» 2004-05 не в счёт – «Поршни» отчислили его гораздо раньше начала плэй-офф)…
Он стал первым игроком в истории NCAA, который за 4 года студенческой карьеры превзошёл отметки в 2000 набранных очков, 1500 подборов и 300 блок-шотов. Этот человек до сих пор является для «Сиракуз» легендой большего масштаба, нежели Кармэло Энтони…
Обучаясь в колледже, он пререкался с тренером, дрался на площадке и за её пределами и вламывался в чужие комнаты в общаге в студенческом городке. Именно он стал одним из виновников поражения своей команды в финале «Мартовского безумия»-1987, когда «Сиракузы» уступили «Индиане»…
Этот человек ушёл на драфте под первым номером и стал новичком года. Он мог успешно пост-апить едва ли не против всех в лиге, он мог… Он много чего мог, очень много – когда в нём вдруг просыпалось желание это показать. Это был один из самых универсальных «больших», которых я видел в игре; уже тогда, когда это было не очень-то принято, когда на площадках НБА господствовала персональная защита, он практиковал уход от щита и эффективную игру на периметре. В памяти Шакила он остался навсегда – как единственный человек, который воткнул через Дизеля абсолютно чистый и полноценный «face-to-face»-данк: «Мне «поставили» так один, только один раз в жизни, когда мне было 19. Через меня забивали несколько бросков, напоминающих данки, но такой, подлинный «face-to-face»-данк был только один. Это сделал он. В Нью-Джерси. Он проходил к кольцу, и я подумал, что он будет делать обычный фингер-ролл, но вместо этого он засадил данк. И погрозил мне пальцем. После этого я сказал себе: больше я не позволю сделать со мной такого никому. Понимаете, есть разница между настоящими данками и другими бросками, которые чистыми данками не назовёшь. Через меня забивали такие «как бы данки» — может быть, 20 или 30 раз, когда я и не защищался, просто стоял, даже не подняв вверх рук. Но вот такой, данк чистой воды, «лицом в лицо», «грудью в грудь», сделал только он…» О`Нил, Робинсон, Мутомбо – когда говоришь об этих парнях, в голове сразу же всплывает: «Против лома нет приёма, если…» Он, если ему этого хотелось, становился этим «другим ломом». Н-да, если ему этого хотелось…
Шакилу явно не приносит особого удовольствия воспоминание о том эпизоде, который в очередной раз демонстрируется за его спиной…
Он мог воткнуть сверху через молодых Дизеля, Адмирала, Дикембе… И удивлял даже не сам этот факт, а то, с каким будничным видом он это делал: «ничего такого, всё нормально». Выглядело это не натужно – лишь бы долететь, лишь бы дотянуться кончиками пальцев, лишь бы перевисеть… А с мощью и энергией зверя из джунглей — такими, что Шаку приходилось потесниться, а кто-то и вовсе оказывался на полу (как в следующее мгновение это произойдёт с Робинсоном).
Для этого человека никогда не существовало таких понятий, как «режим», «диета» и тому подобных, без которых немыслима жизнь настоящего спортсмена.
Он не боялся никого на паркете. Если ему казалось, что с Айверсоном обошлись слишком жёстко, он мог, напирая грудью на Шакила, прорычать в лицо О`Нилу и всем игрокам «Лэйкерс», что если они продолжат играть против Эй. Ая. в том же духе – мало никому не покажется, уж он-то обещает…
Он готов был сцепиться с кем угодно, вне зависимости от весовой категории, – с О`Нилом, с Уэббером, с Корлиссом Уильямсоном… Мог схватить за горло и придушить Реджи Миллера, не беспокоясь о том, как это выглядит со стороны. Для него не было авторитетов – разозлившись, он публично оскорблял Почтальона Мэлоуна…
Он провёл в лиге 15 сезонов, 5 из которых заканчивал, делая в среднем по дабл-даблу за игру в весьма непринуждённой манере; казалось — постарайся он хоть немножко, приложи хотя бы чуточку больше усилий – и статистика возрастёт до уровня «экстра»…
Этот человек играл в All-Star Game всего лишь раз; он никогда не попадал в топ-5 в лиге по какому-либо отдельно взятому показателю. Нередко, когда он получал травмы (а их было немало) и оставался на скамейке, его команды начинали показывать лучшие результаты, чем с ним в составе. Так что, когда он возвращался в игру, собственные болельщики начинали освистывать его…
В его взгляде всегда проглядывало что-то детское, улыбка казалась очень тёплой и заразительной. Даже сейчас, когда ему 46, это осталось. Вообще, внешне он часто производил впечатление эдакого здоровенного увальня – добродушного и неспособного на что-либо плохое…
Неприятностей с законом у этого человека возникало так много, и иногда он совершал такие непотребные поступки, что удивительно – почему он так ни разу и не оказался за решёткой на достаточно длительный срок…
За время карьеры в НБА он заработал около 87-и миллионов долларов. Про него говорили, что его слабость к деньгам и предметам роскоши превосходит все мыслимые границы. Очередной «жирный» контракт он выбивал с гораздо большим усердием, чем потом его отрабатывал…
Этот человек, проезжая однажды по ночному Манхэттену на роскошном лимузине и увидев пожилую чернокожую женщину с четырьмя детьми, опоздавшую на автобус, попросил водителя остановиться – и отвезти эту незнакомую ему семью домой: «Потому что она была похожа на мою бабушку». В 2010-м он официально признал себя банкротом и вынужден был распродавать имущество – и главной причиной этого была совсем не тяга к богатой и роскошной жизни…
Всё это напоминает рекламу фильма, судя по всему – какой-нибудь дешёвой мелодрамки. И рекламу, я бы сказал, не очень-то удачную. Местами эта история и впрямь кажется «мыльной оперой», а некоторые моменты – и вовсе какие-то слезливые. Ну, а какие-то эпизоды вызывают улыбку и мысленный возглас: «Во даёт!» (вроде просьбы героя остановить автобус, чтобы купить пива на всю команду, или задушевных посиделок с тренером и совместного распития алкогольных напитков)…
И, тем не менее, всё это – не киносценарий; эти факты – из реальной жизни реального человека. Деррика Коулмэна, или Ди. Си.
***
«Деррик Коулмэн из «Филадельфии» получает больше семи миллионов в год. Но я-то знаю – я круче, чем Деррик Коулмэн. Да, он лучше набирает очки, но это – единственная вещь, в которой он превосходит Денниса Родмана. Каждым сезоном я показывал, что иду своей дорогой в баскетболе, и дорога эта – правильнее, чем дорога Деррика Коулмэна. Что делает Деррик Коулмэн? Набирает очки – и всё. Кому он приносит этим пользу на паркете?
Только лишь самому Деррику Коулмэну. У него нет ни одного чемпионского перстня, а у меня их – уже два. Болельщики не заполнят трибуны ради того, чтобы посмотреть на Деррика Коулмэна, а чтобы увидеть в деле меня – заполнят. В каждой игре я оставляю частичку своей души, своих эмоций, частичку себя. А Деррик Коулмэн ничего не оставляет. Что я наблюдаю сегодня? То, что с Дерриком Коулмэном заключают новый огромный контракт. И это – совсем несправедливо. Кто вообще купит билеты на матч специально для того, чтобы посмотреть в игре именно Деррика Коулмэна?»
Деннис Родман
***
27-о ноября 1990-о года. Только что закончилась игра между «Нью-Джерси» и «Филадельфией», которую «Нетс» выиграли 98:92. Новичок «Нью-Джерси», 23-летний мощный парень, даёт интервью. Это лишь 14-я его игра в лиге, и противостоял ему в ней не кто-нибудь – сам Баркли.
Среди ответов на вопросы можно, например, услышать следующее: «Я – франчайз-игрок. Если вам нужен кто-нибудь универсальный, способный закрыть любую позицию – я ваш человек. Я не думаю, что есть ещё игрок моих габаритов, который справился бы со мной на периметре. Я не хочу быть в топ-5. Я не хочу быть вторым. Я хочу стоять на одной ступени с такими ребятами, как Джордан, Мэджик, Лэрри, Патрик и другими вроде них. Это – вызов для меня».
Самонадеянно? Да уж, более чем, просто до невозможности; пусть даже твоя команда и победила. Особенно если учесть, что Сэр Чарльз набросал через тебя 22 очка и сделал 9 подборов. Если бы не один небольшой нюанс: в свою очередь, сам парень только что забил через Баркли 28 очков и собрал 23 подбора…
Так начиналась взрослая карьера Ди. Си…
«Сиракузы». От сессии до сессии живут студенты весело, или «Упрямый и твердолобый» и «Подбирай и защищайся!»
Но до этого была, конечно, NCAA. А ещё раньше – как и у всех, школа…
Делая небольшой экскурс в детство Коулмэна, поймал себя на мысли, словно опять работаю над материалом об Анферни Хардуэе. Столько между ними параллелей – натуральное дежавю!
Деррик ассоциирует себя сегодня исключительно с Детройтом. Но отправная точка его истории — это далеко не Город Моторов. Началась она в Мобиле, что в Алабаме – с любящей бабушки, пыльной площадки и раздражённых соседей.
Ди. Си. тоже рос без отца (правда, в отличие от Пенни, Коулмэн своего вообще не знал). Он спросил о нём как-то, ещё учась в школе, но, услышав предложение матери, Дэсси, организовать с ним встречу, ответил: «Нет, не надо. Забудь об этом». Больше Деррик ни разу не пытался в детстве что-нибудь узнать о нём, но однажды сказал Дэсси: «Я не хотел бы, чтобы со мной произошли две вещи: чтобы я погиб в автокатастрофе, или вошёл однажды в дом – и ты сказала, показав на какого-то мужика: вот, это твой отец». Уже много лет спустя, во время одной из игр в Атланте, болл-бой потянул Ди. Си. за руку и сказал: «Ваш отец находится здесь, и хочет с вами встретиться». Но Коулмэн даже не оглянулся…
Дэсси, родив сына в 19, уехала в поисках лучшей жизни в Детройт. И воспитывала его тоже, как и Анферни, главным образом, бабушка – Эрри, под чьей крышей, помимо Коулмэна, проживали ещё 7 детей разного возраста. Зарабатывала на жизнь она, натирая полы воском в домах людей побогаче.
Если ты родился в одном из южных штатов США в конце 60-х, и при этом появился на этот свет с чёрным цветом кожи – нужно быть готовым к тому, что жизнь сразу же, без раскачки, начнёт испытывать тебя на прочность. Маленький Деррик очень быстро ощутил это на собственной шкуре. «Сколько помню свою жизнь в Мобиле – белые нас презирали. Это было почти физическое ощущение. Даже их дети прогоняли нас, чернокожих ребятишек, с игровых площадок. И потом лаяли нам вслед, словно собаки. Так уж их приучили родители». Ди. Си. вспоминает о том, как его и некоторых других запирали в школьной библиотеке на то время, пока все белые дети покидали школу. «Может быть, администрация думала, что если не сделать этого – мы устроим драку».
Приходя домой, он рассказывал об этом бабушке Эрри. И она отвечала: «Понимаешь, далеко не всем людям на этом свете ты можешь доверять».
Как говорит сам Коулмэн, свой первый бросок он сделал в 7 лет, и щит был закреплён на телеграфном столбе. Но главной игровой площадкой стал задний двор бабушкиного дома, где между двумя ветвями пеканового дерева кто-то подвесил нечто, сделанное из обода от велосипедного колеса и отдалённо напоминающее баскетбольную корзину. Площадку приходилось всё время поливать из шланга, чтобы хоть немного прибить противную пыль, которая всё время лезла в глаза и в горло. Ди. Си. любил выдумывать сам для себя всяческие необычные упражнения. Например, для развития навыка обращения с мячом надевал старые бабушкины рабочие перчатки – и играл в них. Впрочем, это не самая оригинальная его идея. Иногда, когда он стучал там мячом допоздна, пользуясь светом, падающим из окна спальни Эрри, недовольные соседи приходили и требовали от бабушки, чтобы она угомонила непоседливого внука… Коулмэн не смог присутствовать на похоронах Эрри (она умерла, когда ему было 23). Он приехал в Мобиль уже позже. Те, кто видел его в тот день, вспоминают, что у них волосы вставали дыбом: настолько не по себе становилось от вида огромного мужика, который сидел на кровати в пустой спальне Эрри и плакал навзрыд…
Каждое лето Ди. Си. уезжал в Детройт, чтобы повидаться с матерью и родственниками – дядей Робертом и тётей Мэри Тёрнерами и со своими двоюродными братьями и сёстрами. В 14 он окончательно переехал в Детройт. «Я был первым человеком в его жизни, который попытался в какой-то мере заменить ему отца. Раньше его воспитывали исключительно женщины, это было явно заметно. Мы с Мэри старались относиться к нему так же, как и к своим собственным семерым детям». Уже будучи выбранным на драфте, Деррик преподнёс дяде на его 51-й день рождения подарок – кейс, наполненный 100 000 долларов, чтобы тот наконец-то смог купить себе «Линкольн Континентал», о котором давным-давно мечтал, и много ещё чего. В благодарность за всё, что Роберт для него сделал.
Как и Хардуэй, Коулмэн жил в районе, выражаясь официальным языком, с ОЧЕНЬ неблагоприятной криминогенной обстановкой. Судя по тому, что мне приходилось читать об этих местах — гетто, в котором прошли детские годы Ди. Си., было даже покруче трущобных улиц, на которых проживал Пенни. Настоящие городские джунгли. «Словами этого не рассказать – вам надо посмотреть на это собственными глазами, чтобы почувствовать, что это значит – расти в таком месте. Да, я видел, как одни люди стреляли в других. Я не знаю, что это были за люди, и старался не очень-то интересоваться этим вопросом. Помню, как во время одной игры на площадке церкви Святой Цецилии прямо на трибунах поднялась стрельба. И нам со Стивом Смитом (друг Коулмэна, тоже ставший известнейшим игроком) пришлось побыстрее смываться оттуда, прикрыв головы руками». Двое из близких друзей Коулмэна погибли таким образом; один — практически у него на руках…
Правда, в отличие от Анферни, Коулмэн до определённого момента был совсем не такой раскрученной персоной. Ди. Си. вспоминает, что, хотя и бросал мяч в импровизированную корзину в бабушкином дворе, но при этом не смотрел в детстве ни одного финала NCAA. «Я был бейсбольным и футбольным болельщиком. Да я вообще не интересовался баскетболом, пока мне не исполнилось 12 или 13, когда я начал играть со своими двоюродными братьями прямо на улицах. И, знаете ли, не могу сказать, что мне это очень нравилось. Мы играли не только на площадках реабилитационного центра Белльмонта или церкви Святой Цецилии, но и на других. И эти другие были из бетона, и падать со всего маху на него – ощущение не из приятных».
Опять же, сразу после драфта, благодаря Коулмэну там были установлены новейшие фиберглассовые щиты и кольца с амортизаторами…
И ещё одно воспоминание из детства. Переехав в Детройт, он дождался первого тёплого денька и пошёл поиграть. Деррик думал, что уж после жизни в Мобиле он всё знает, всё умеет, ко всему готов. Но это было не так. В тот раз ему сильно, в кровь, разбили лицо. Причём даже не в игровом эпизоде, а просто – для профилактики, чтобы «жизнь малиной не казалась». Чтобы окончательно понял, куда он попал. Так сказать, посвятили в жители Западного Детройта. И он в очередной раз осознал, что бабушка Эрри была права: нельзя доверять людям, если не знаешь их; нужно воздвигнуть вокруг себя стену. «С тех пор на моём лице всё время угрюмое выражение. Это мой защитный механизм. Как только я выхожу из дома, я надеваю на себя эту маску»…
Глядя на этого милого мальчугана на фотографии, трудно себе вообразить, что настанет момент, когда почти все будут считать его чуть ли не исчадием ада..
Надо думать, что именно благодаря переезду Ди. Си. стал тем, каким его и узнал мир. Нет, наверное, он вырос бы баскетболистом и в Алабаме – трудно предположить, что человек с такими задатками мог оказаться вообще непричастным к баскетболу (хотя – как знать?). Но в любом случае, скорее всего, он развился бы там в совершенно другого игрока. Потому что в Детройте он прошёл обкатку местной системой – весьма специфической, и потихоньку превратился в типичного представителя этой школы. И это здорово…
На мальчишку обратили внимание люди, весьма авторитетные в своём деле: Гэрри Хэйрстон – школьный тренер, а чуть погодя — Бенни Уайт, по соседству с которым Деррику посчастливилось жить. Чуть позже к ним присоединился человек и вовсе легендарный – Уилл Робинсон. Именно он, будучи скаутом «Пистонз», ответственен за появление в составе «Детройта» Джо Думарса и Денниса Родмана.
Тот самый местный детройтский игровой стиль не предполагал пожизненного закрепления баскетболиста в каком-то одном амплуа, на одной позиции, и, соответственно, не накладывал на него ограничений и рамок, подразумеваемых этим амплуа. Он подразумевал, что ты должен постигать в баскетболе всё – вне зависимости от твоего роста и веса; в особенности это касалось именно «больших» игроков. Деррик приводит в качестве примера такого подхода Роя Тарпли. Тот при росте 211 см, по словам Коулмэна, мог набрать 20 очков и сделать 10 подборов в матче – и при этом водил мяч не хуже многих первых номеров (впрочем, Тарпли интересен не только этим; история этого персонажа по-своему любопытна не менее, чем у самого Ди. Си., но об этом, может быть, как-нибудь в следующий раз). Ну и, конечно же, главным носителем и символом детройтской философии был ни кто иной, как сам Мэджик…
Помимо этого, у местных мальчишек, которых опекал Робинсон, была неповторимая возможность. Уилл, пользуясь своими связями в «Детройте», приглашал летом на тренировки действующих звёзд – и те практиковались с ребятами. Только представьте – вам 15 лет, и ваш противник — Айзейя Томас, Билл Лэймбир или Келли Трипьюка! Этого словами не описать… «Да-а-а, — грустно замечает Коулмэн. – Сегодня подобного вы уже не увидите… Это тогда, играя со взрослыми мужиками, я научился раздавать точные скрытые передачи».
Как я уже говорил, самостоятельно Деррик тренировался весьма оригинальными способами; я не слышал, чтобы ещё кто-то из баскетболистов занимался такими вещами. Когда прочитал об этом, поначалу даже не поверил, но потом воспоминания самого Ди. Си. и его друзей об этих своеобразных тренировках встречались ещё не один раз. Мне на память сразу же пришли те азиатские фильмы, которые крутились в видеозалах и видеосалонах на кассетах в конце 80-х — начале 90-х. О монахах из Шао-Линя, ниндзя и других восточных героях. Они частенько практиковали подготовку с завязанными глазами – чтобы научиться чувствовать противника и оружие, даже не глядя на него. Или боевик с Рутгером Хауэром. Уже и название забыл – «Слепая ярость», кажется, или что-то в этом роде. Там герой Хауэра, будучи совершенно слепым, лихо крошил на мелкие кусочки своей катаной орды врагов, вооружённых огнестрельным оружием… Конечно, сейчас всё это воспринимается, в лучшем случае, как комедия, но тогда мы, мальчишки, смотрели на это с открытыми ртами…
Чем-то похожим занимался и Коулмэн. Он спускался с мячом в подвал в доме дядьки – и, не включая света, в темноте, начинал отрабатывать там дриблинг между столбами, поддерживающими потолок, — от одной стены, вокруг биллиардного стола и старой электроплиты, до другой. Нередко, особенно на первых порах, эти безмолвные и неподвижные соперники «фолили» на парне весьма жёстко. «Да, тогда я частенько ходил с ссадинами и шишками на голове, которые получал в подвале», — с улыбкой говорит о тех днях Ди. Си.
Всё это не могло не сказаться. Ясно было, что Коулмэн может вырасти в отличного мастера. И всё же до определённого момента Деррик котировался не так уж высоко. И дело совсем не в том, что он был слабее многих проспектов в стране. Просто Коулмэн не утруждал себя посещением летних тренировочных лагерей для школьников, а предпочитал проводить это время дома, и потому оставался в тени. Учась в предпоследнем классе в своей Северной высшей школе и заглядывая в баскетбольную периодику, Ди.Си. обратил на это внимание: «Я читал все эти журналы. В них описывались все игроки. Я был в этих рейтингах сотым, или где-то около того, и читал про всех этих ребят, которых поставили выше меня. В том числе ребят из того же Мичигана. Я знал этих парней не один год. И я подумал, что стоит поехать в лагерь и показать себя людям». И поехал, и показал.
Талант, данные, пристальное внимание со стороны мудрых наставников и периодические тренировки с ТАКИМИ партнёрами тоже сделали своё дело – и когда окончание школы было уже не за горами, Коулмэн входил в число тех особо одарённых выпускников, о которых знал любой мало-мальски интересующийся баскетболом человек, официальным подтверждением чего стало приглашение на McDonald’s All-American Game.
Даже как-то странно видеть Коулмэна под «неродным» 43-м номером…
Вот такая школьная американская Dream Team была в 1986-м году. Dream Team-то Dream Team, вот только из этих парней не вышло ни одной настоящей звезды уровня НБА (если не причислять к таковым самого Коулмэна (крайний справа в среднем ряду) – единственного, кто играл в All-Star Game). Заметными игроками стали Рекс Чэпмэн (среднее фото во втором ряду сверху), Ник Андерсон (тоже в середине в нижнем ряду) и Терри Миллз (крайний справа в верхнем ряду). По «Лучшим играм НБА» и отчётам в «Спорт-Экспрессе», где мелькали их имена, помню Питта Чилкатта (тот, который в самом углу снизу справа), Джей. Ар. Рейда – или Рида, как называли его в том же «Спорт-Экспрессе» (он, наоборот, сверху – в левом углу) и Рамейла Робинсона (второй справа во втором ряду сверху). Ещё помню по игрушкам на Dendy и на Sega Алаа Абдельнаби (фото над как раз над Робинсоном) и Дуэйна Шинциуса (крайний справа во втором ряду снизу) – уж больно врезались звучные фамилии этих парней в память. Остальных – врать не буду – не узнал и не вспомнил. Порывшись в интернете, обнаружил, что кроме вышеназванных, в НБА ещё отметились – очень эпизодически – Брайан Оливер (слева от Шинциуса), Марк Рэндалл (в нижнем углу слева), Стефан Томпсон (в середине в верхнем ряду – кстати, был соседом Ди. Си. по комнате в общаге все четыре курса) и Скотт Уильямс (слева от Коулмэна). Вот Скотт-то как раз попылил в НБА будь здоров – 15 сезонов, но мне как-то на фоне всего того обилия Уильямсов, которые играли в лиге, ничем не запомнился. Хотя и носил прозвище «Танк». Впрочем, кое-кто из этих людей ещё появится в истории – в качестве актёров второго плана…
28 мая 
Добавил: admin 
