Алексей Швед/Аллен Айверсон

Слова: «Аллен Айверсон – гений. Да, он так и не выиграл перстень, но он мог обыграть на площадке всю команду соперников. Считаю, что он самый техничный баскетболист НБА всех времен».

Общее впечатление: Алексей Швед и Аллен Айверсона похожи так, как только могут быть похожи белый 198-сантиметровый парень, выросший в не баскетбольной стране, и самый техничный черный коротышка, ставивший на уши всю Америку. Вычислить любого фаната ЭйАя легко на любой баскетбольной площадке мира: на руке у них обязательно будет рукав, и – не зависимо от роста, веса и умений – они будут пытаться провести трюк, чтобы выставить вас идиотом. Ну и все, что они делают с мячом, будет важнее защиты и других глупостей. Второго Айверсона уже не будет никогда, но одно точно – он, возможно, самый важный игрок лиги всех времен в смысле влияния на баскетбольную культуру.

Несмотря на разницу в габаритах, школе, культуре и во всем, что только может быть, детское желание играть как Айверсон видно невооруженным взглядом: и когда Швед нагибается при ведении, срезая углы, и когда пытается раскачать соперника кроссовером, и когда набрасывает флотер одной рукой. Частичка малыша, собирающего стадионы, живет и в нем. И самое главное, что осталось Шведу от его любви – это восхищающая уверенность в себе, главное качество, которое и привело его в НБА.

Заимствованные элементы: дриблинг, рукав, прическа

Взаимоотношения: В 2006-м в рамках NBA Europe Live Аллен Айверсон показал красно-синим, чем отличаются игроки НБА от даже лучших европейцев: в финале скучающий Ответ набросал лучшей защите Евролиги 28 очков. Наверное, порадовал еще смотревшего этот матч по телевизору Шведа. Алексей уже играл в системе клуба, но за главную команду выходил на считанные секунды.

Кобе Брайант/Майкл Джордан

Слова: «Я не Майкл Джордан. Джордан – величайший игрок в истории баскетбола. Такого больше никогда не будет. Я хочу, чтобы во мне видели меня, а не кого-то еще».

Общее впечатление: Многие хотели быть как Майк, но ни у кого не получилось приблизиться к нему настолько близко, как Кобе. Идентичных черт слишком много, чтобы это было простым совпадением, но главная из них то, что можно было бы определить, как баскетбольную гармонию. Безотносительно номеров, личных достижений, завоеванных титулов, блестящей лысины, сверхтребовательного отношения к партнерам, общих игровых элементов и всего остального Брайант и Джордан выделяются даже на фоне остальных великих уникальной естественностью, пластичностью и «баскетбольной идеальностью».

Взаимоотношения: Первая встреча 19-летнего Брайанта с Джорданом завершилась для Кобе не самым веселым образом. Но зато стала прологом к хорошим отношениям и признанию со стороны великого в качестве лучшего действующего игрока НБА.

Майкл Джордан/Дэвид Томпсон

Слова: «Позвонили мне тут из Зала славы и спросили, не хочу ли я кое-кого представить на церемонии введения. Я говорю: «Ну ладно». Понятия не имел, о ком речь. Мне говорят, нужно будет представить Майкла Джордана. Я такой: «Вау». Он сказал, что он мой большой поклонник и очень многое почерпнул у меня. Это большая честь для меня, что он выбрал именно меня из всех тех игроков, что вышли из Северной Каролины. Я очень удивился и был тронут тем, что он предпочел меня тренеру Смиту. А вы знаете, насколько он важен?».

Общее впечатление: Дэвид Томпсон, наверное, самый недооцененный игрок в истории НБА. Именно его игра фактически революционизировала лигу, переведя ее в вертикальное измерение, и задала очертания идеального второго номера. Томпсона отличали молниеносный первый шаг, стабильный бросок со средней, красочные полеты, заслужившие ему прозвище Скайуокер, и неповторимое умение включать турбо-ускорение и решать ситуацию в толпе соперников. Никого не напоминает?

Заимствованные элементы: полеты

Взаимоотношения: Джордан и Томпсон познакомились на Финале четырех в 84-м: юный Майкл получил приз имени Джеймса Нэйсмита и смог сфотографироваться с кумиром детства. В 90-е Майкл помогал Томпсону в его благотворительной работе. Ну и окончательно заставил всех ассоциировать себя со Скайуокером, когда попросил того представлять себя на церемонии введения в Зал славы.

Джеймс Харден/Ману Джинобили

Слова: «Есть много общего. Это несложно заметить. У меня, правда, борода так не растет. Я пытался, но такой роскошной не выходит».

Общее впечатление: Еще полгода назад Хардена и Джинобили разделяли две вещи: аргентинский паспорт Ману и борода Джеймса. 196 см, леворукие вторые номера, склонность таскать мяч и играть пик-н-роллы, стабильный дальний и средне-дальний броски, маневренность, плохо сочетающаяся с приличным ростом, пронизывающие проходы с уклоном в левую сторону и промышленное использование коварного евростепа – все совпадало до мелочей, вплоть до того, что оба выходили со скамейки и претендовали на место лучшего шестого игрока. Сейчас таких вещей уже три: теперь Харден осваивается в качестве большой звезды, настоящего франчайза, которым Ману уже никогда не станет.

Взаимоотношения: В целом сражение, развернувшееся в финале Запада в прошлом году, Ману проиграл: после двух поражений на старте «Оклахома» и, прежде всего, сначала потерявшийся Харден прибавили, в итоге нокаутировав «Сан-Антонио» тогда, когда они находились в шаге от финала.

Рон Артест/Деннис Родман

Слова: «Нельзя сравнивать меня с человеком, у которого пять перстней. Но вообще я никогда не открещиваюсь от вопросов про Денниса Родмана. Многие говорят: «Да, мне нравится Деннис Родман», но они не вкладывают в это никакого смысла. Я большой поклонник Денниса. Я болел за него с 98-го, когда ему пришлось столько пережить, и это не изменится уже никогда».

Общее впечатление: Общее впечатление, скорее, обманчиво. Артест всегда подчеркивал свое благоговение перед Родманом и намеренно заострял внимание на их «общих» чертах – бойцовском характере, акценте на защите, экстравагантности за пределами площадки и психологических проблемах, так что публика поспешила высмеять Рона как самозванца. Но Фил Джексон, конечно, прав: болезни разные, и случаи совершенно разные.

Заимствованные элементы: жесткость, экстравагантность

Взаимоотношения: не примечательные

Кеннет Фарид/Деннис Родман

Слова: «Я всегда был поклонником Денниса Родмана, но никому об этом никогда не говорил. Да и вообще не хочу об этом говорить».

Общее впечатление: В своей любви (тайной, причем) Фарид признался лишь на прошлой неделе, но в глубине души, кажется, это все знали. Человек, считающий отскок в руках соперника личным оскорблением, и не мог бы любить никого другого. Звериная энергия Мэнимала идет, конечно, откуда-то изнутри, но у нее должны были быть влияния, и вот теперь они показались. Когда Кевин Гарнетт будет вспоминать, как именно сумасшедший парень оставил его без сил своими безумными прыжками под кольцом, то обязательно выяснит, кому именно он обязан такой молодежью. Имя Фарида он уже должен был запомнить.

Заимствованные элементы: подбор, энергетика

Взаимоотношения: нет

Крис Маллин / Джон Хавличек

Слова: «Джон Хавличек нашего поколения» (Sports Illustrated).

Общее впечатление: Понятно, что все белые на одно лицо, но в начале 90-х расовое разделение НБА дошло до абсурда: в Маллине, выросшем в Нью-Йорке, видели исключительно белых прототипов – Джона Хавличека и Лэрри Берда. Криса вся эта история несколько тогда напрягала, и он специально подчеркивал, что на его игру повлияли и многие чернокожие звезды «Никс». Но услышать его было сложно: левша (как известно, Хондо в какой-то момент травмировал плечо и бросал левой), второй номер (так Маллин начинал), акцент на джампшоты, быстрый первый шаг, угловатый дриблинг белого игрока, номер 17, взятый в честь звезды «Селтикс» – доводов было слишком много, чтобы их можно было так просто отбросить.

Заимствованные элементы: джампшот (с ведения и с места), дриблинг, номер

Взаимоотношения: нет

Брент Бэрри/Крис Маллин

Слова: «С ним я провел очень много времени, я всегда его очень уважал и, наверное, назвал бы именно его своим самым любимым игроком. Я всегда пытался имитировать его игру и считал, что вот так было бы здорово научиться играть».

Общее впечатление: 17-й номер Хавличека перешел дальше: Брент Бэрри носил не только 31-й, но и как раз 17-й – только теперь это было в честь Криса Маллина. Влияние игрового и неигрового стиля Маллина легко проявляется, если ориентироваться на слова Бэрри – в проходе, на скорости они практически неотличимы. Вот только так это все выглядит уже апостериори. Тогда же вряд ли кто-то мог представить, что у Бэрри именно такие ориентиры: первая половина его карьеры стала опровержением постулата «белые не умеют прыгать» (Бэрри стал первым белым, выигравшим слэмданк-контест, а в матчах радовал атлетизмом, не ассоциирующимся с Маллином), вторая – свела роль Брента к функциям снайпера-защитника (и с Маллином их объединяла разве что потеря первого шага).

Заимствованные элементы: дриблинг, джампшот, номер, армейская стрижка

Взаимоотношения: «В детстве я провел очень много времени с Крисом Маллином, смотрел, как он играет за «Голден Стэйт», а потом летом тренировался с ним дома по четыре-пять раз в неделю, на протяжении трех лет. Я всегда считал Криса своим старшим братом. На Матче всех звезд в Сиэтле в 87-м мне посчастливилось пообщаться с ним, и это было незабываемое ощущение».

Гэри Пэйтон/Кэлвин Мэрфи

Слова: «В детстве я следил за Мэджиком, Кэлвином Мэрфи, Тайни Арчибальдом и Джоном Стоктоном. Стоктон умел все, и я восхищался его игрой. Тайни Арчибальд больше играл в пас, так что я, скорее, предпочитал атакующую манеру игры Кэлвина Мэрфи».

Общее впечатление: Главное, что определяло игру Мэрфи – это его бросок. Главное, что определяло игру Пэйтона – защита. Но постоянное совершенствование в атакующей сфере, которое Гэри строил на примере легенды «Рокетс», и сделало его тем «совершенным защитником», которым его считали в 90-е. Мэрфи был одним из тех, кто начал менять культуру разыгрывающих, изменяя акцент «сначала пас» на «сначала бросок», и Пэйтон не то чтобы воспринял эту философию, но отказался сводить свою игру к чему-то одному. Именно поэтому даже без какого-то феноменального умения бросать Пэйтон был одним из лидеров среди разыгрывающих своего времени и по набранным очкам и оказался на 8-м месте в списке лучших ассистентов всех времен. Отсутствие зацикленности на чем-то одном, желание использовать свои возможности максимально плодотворно, атакующий порыв, построенный не на каких-то изысках, а на атлетизме и умении читать игру – все черты, сделавшие Гэри лучшим защитником своего поколения, достались ему именно от Мэрфи.

Заимствованные элементы: атлетичный интенсивный стиль нападения без изысков

Взаимоотношения: Пэйтон и Мэрфи подружились в 90-е, когда Гэри играл за «Соникс», а Кэлвин работал комментатором в Хьюстоне.

Мэджик Джонсон / Эрл Монро

Слова: «Я боготворил Эрла Монро и Маркиза Хэйнса и тренировался целыми днями. Я ходил в магазин, ведя мяч правой рукой, и возвращался назад, ведя левой».

Общее впечатление: До того как мир узнал о существовании «волшебника», в НБА играл другой «черный волшебник» – Эрл Монро вышел с уличных площадок, и за его постоянное желание что-то изобрести, за притягательную импровизацию и творческое отношение к игре его чаще всего и называли «Эйнштейном» или «Томасом Эдисоном». Из абсолютно разнородных элементов – классического дриблинга, резких разворотов, постоянных вертушек, проходов, заканчивающихся самыми разными вариациями (от сумасшедших крюков до классических «фингер-роллов») – удивительным образом и получился тот потрясающий стиль, в который Мэджик влюбился в детства. Он хотел делать именно так, хотел возиться с мячом и быть разыгрывающим. Хотя парень ушел за два метра и на плеймейкера совсем не годился, ему удалось настоять на своем (выбор колледжа определялся выставленным ультиматумом) – так НБА получился вторую версию черного волшебника, с ростом в 2,06 и огромнейшими руками. А стиль – даже на порой явное несоответствие (Джонсон совсем не эстетично сутулился и порой подавлял размерами) – теперь ассоциируют исключительно с Мэджиком.

Заимствованные элементы: пивот, аллей-уп, дриблинг, бросок, пас за спиной, улыбка

Взаимоотношения: дружеские

Стив Нэш/Мэджик Джонсон

Слова: «В 15 лет никогда бы не подумал, что я когда-нибудь превзойду Мэджика по количеству передач. Он был моим кумиром. Я вырос, боготворя его, и то, что мне удалось сделать, играя за его клуб, это особенно».

Общее впечатление: Стив Нэш – Мэджик Джонсон 21 века: мало кто способен сделать баскетбол столь праздничным, как эти двое. Эта их основная объединяющая черта была ясна давно, и вот едва ли не впервые канадец подтвердил то, что и так все знали: за калейдоскопом его шикарных передач, за желанием сыграть на партнера и сделать лучше любого стоит детское вдохновение в лице легенды «Лейкерс». Попытка сымитировать стиль Джонсона изначально обречена на провал: чернокожих гигантов, не расстающихся с мячом даже во сне с малых лет и впитывающих баскетбол как часть естественного существования, больше нет. Так что пример Нэша, хрупкого канадского паренька с хронической проблемой спины, маленькими руками и полным несовпадением габаритов, не стоит сбрасывать со счетов. Ведь он уловил самое главное: все те шедевральные передачи, которые определили эпоху Шоутайм, остались в баскетболе и переродились в Аризоне в качестве «7 секунд и меньше» от Стива Нэша.

Заимствованные элементы: культура паса

Взаимоотношения: Близко познакомились, когда Стив Нэш перешел в «Лейкерс».

Дэвид Робинсон / Ральф Сэмпсон

Слова: выбрал номер в честь Сэмпсона

Общее впечатление: Ральф Сэмпсон – самый влиятельный «большой» 80-х: он должен был стать новым величайшим игроком в истории и революционизировать позицию центрового – он был долговязым, подвижным, умелым и разносторонним настолько, что существовал вне любых амплуа. Когда Дэвид Робинсон приходил в лигу, ажиотаж был поменьше, но ждали от него почти столь же много: ходили слухи, что «Чикаго» всерьез раздумывает над тем, чтобы расстаться с Джорданом ради новой жемчужины. Как и любой центровой своего времени, Адмирал учился, прежде всего, у Сэмпсона – не того, который доигрывал после всех травм и неудач, а у Сэмпсона в расцвете, легенды Виржинии. У него тоже было все: невероятная скорость для такого роста, уникальная работа ног, бросок, движения в посте – он тоже был «идеальным» «большим» и четко видел ориентир, на основе которого можно было строить фундамент своей игры.

Заимствованные элементы: легкость, бросок, пас, данк, игра в посте

Взаимоотношения: нет

Доминик Уилкинс/Джулиус Ирвинг

Слова: «Я по-прежнему боготворю его. Он идеальная фигура для подражания. Он делает такие штуки, которые приносят людям радость. Грустно будет, если он уйдет».

Общее впечатление: Вряд ли можно выделить игрока, который повлиял бы на сегодняшнюю лигу больше, чем Джулиус Ирвинг. Он не был победителем, не особенно сильно играл в защите, не слишком здорово бросал со средней, но по значимости для НБА он совершенно точно входит в первую пятерку. Стиль Ирвинга (как на площадке, так и за ее пределами), его харизма, его привлекательность для зрителя и его незабываемые данки – сделали его тем, кем его знают сейчас – одним из ярчайших игроков в истории. Ирвинг стал тем, кто открыл эру данков, эпоху вертикального баскетбола в НБА, основу которой составили его последователи. Такие, как, например, Доминик Уилкинс (Human highlight film), всю карьеру старающийся превзойти учителя именно в самой притягательной части того баскетбола – мячах сверху. Споры Томпсона и Ирвинга в 70-х и Доминика и Джордана в 80-х и стали основой для всего остального. А переживающие золотую эру слэмданк-контесты того времени оказывались неразрывным образом связаны с карьерой игроков, зачастую заслоняя более серьезные достижения.

Заимствованные элементы: полеты

Взаимоотношения: В своем любимом деле Уилкинс и Ирвинг впервые зарубились в 84-м – на первом слэмданк-контесте. Доминик тогда стал третьим, пропустив вперед Лэрри Нэнса и Джулиуса. В 2006-м Доктор Джей представлял Доминика на церемонии введения в Зал славы.