Mon Frère Boris. История о французах, изменивших НБА. Часть 4

История о том, как Шпоры и лучший друг Тони Паркер помогли Борису Дьяо стал чемпионом НБА.

Mon Frère Boris. История о французах, изменивших НБА. Часть 1

Mon Frère Boris. История о французах, изменивших НБА. Часть 2

Mon Frère Boris. История о французах, изменивших НБА. Часть 3

Бобкэтс абсолютно ничего не достигли за время их существования. Майкл Джордан в 2008 году нанял на пост главного тренера Ларри Брауна, а ещё и купил Белла с Дьяо для того, чтобы хоть как-то стабилизировать очень молодой, неопытный состав. Тот сезон Шарлотт закончили с показателя в 35-47, что, естественно, не позволило команде выйти в стадию матчей на вылет. «Ситуация в команде складывалась очень удачно, и, по идее, всё было сделано для того, чтобы он [Борис] набирал очки, был несколько более агрессивным в нападении», — вспоминает Белл. – «Мы очень рассчитывали на него, ведь он мог сделать Шарлотт кардинально другой командой».

Шарлотт улучшили свои показатели до 44-38 уже в следующем сезоне, что стало первый положительный балансом побед в истории клуба, что позволило им выйти в плей-офф. Дьяо выходил в старте каждую игру, набирая в среднем по 11.3 очков, 5.2 подбора и 4 передачи.

«Я всё равно остался несколько недоволен им, ведь временами он становился чересчур бескорыстным в отношении товарищей», — вспоминает Браун. – «Но, с другой стороны, после матча он становился совсем другим человеком. Он ведь мог играть на пяти позициях, и с лёгкостью закрывать каждую из них. Также он был отличным партнёром. Но, всё равно, у всех у нас осталось впечатление, что он играл далеко не на пределе своих возможностей».

Орландо разгромила Шарлотт со счётом 4-0 в первом раунде плей-офф. В следующем сезоне, который команда начала с показателями 9-19, Брауна уволили. Пол Сайлас заменил Ларри Брауна на посту главного тренера, и он с первых дней в команде стал замечать то, что Дьяо всё больше разочаровывается игрой и составом Рысей. «Вы знаете, поначалу он ловил настоящий кайф от игры в той команде. Ему было хорошо», — рассказывает Паркер. – «Но после того, что случилось с командой весной и осенью, он сильно приуныл».

Сайлас был тогда довольно популярной фигурой в баскетболе. Он уже тренировал эту франшизу с 1998 по 2003 год. А как игрок он заработал себе три чемпионства: два с Бостоном и одно с Сиэтлом.

«Поначалу у нас с ним были отличные отношения», — говорит Сайлас. – «Когда я только получил эту должность, я часто подолгу разговаривал с Борисом, расспрашивал о его студенческой карьере, пытаясь понять, откуда он такой пришёл и что является для него высшей целью. Как-то раз я задал ему такой, в общем-то, простой и детский вопрос: “Ты хочешь попасть на Матч Всех Звёзд?”. И знаете, что он мне ответил? “Если честно, коуч, последнее, о чём я мечтаю – игра на каком-то невнятном матче, где все звёзды пытаются сделать всё, чтобы их соперник забил бросок как можно зрелищней”. Меня это совершенно не расстроило, но я задался вопросом, почему он принял такую довольно нестандартную позицию».

У каких-бы тренеров не играл Борис, абсолютно все – в большей степени или в меньшей – хотели от него, в сущности, одного – броска. «У меня на руках не было такой уж прям отличной команды, в которой бы любой игрок стал бы кидать мяч и забивать, поэтому нам было жизненно важно сделать так, чтобы один из крепких игроков команды начал бросать», — вспоминает Сайлас. – «Признаться честно, я часто из-за этого на нём срывался. Ведь часто вещи доходили до абсурда: Борис был абсолютно один прямо напротив кольца, или на дуге, но вместо того, чтобы бросить мяч в корзину, он его просто скидывает на гораздо менее талантливых игроков, которые мажут лёгкие очки. Я ору ему с боковой: “Да что ты тупишь, кидай, мать твою!”, а он просто смотрит на меня, пожимает плечами и продолжает гнуть свою линию. Никто и ничто не могло его сдвинуть с принятой им цели».

А тем временем Шарлотт продолжают регрессировать. Сезон 2010-11 они закончили с отрицательным балансом побед-поражений, 34-48, и не вышли в плей-офф. Результатом того сезона стало принятие на работу Рича Чо, в прошлом генменеджера Портленда. После этого приобретения нового человека в верхи команды Майкл решил продолжать перестройку: летом команда обменяла Стивена Джексона, а зимой и Джеральда Уоллеса – двух лидеров команды по очкам.

Шарлотт ясно давала понять, что перестройка продолжается, но Борис – человек, который должен был стать если не краеугольным камнем, то, по крайней мере, одним из слонов, удерживающих всю новую команду – всем ясно давал понять что очередная перестройка в очередной команде для него, как минимум, не комильфо. Его вес начинал стремительно клониться к страшной для любого баскетболиста цифре – 300 фунтов. Его игра в очередной раз начинала стремительно регрессировать. Сайлас пытался направить игрока на путь истинный своим примером: в те стародавние времена, когда он сам был действующим игроком, он смог достигнуть успеха и прийти к чемпионству только тогда, когда он сбросил парочку лишних килограммов. Но Дьяо всё было «по барабану» — он обратился к администрации клуба с просьбой обменять его в любую команду. «Он принял такое решение, не посоветовавшись ни со мной, ни с коллективом. Я ему сказал: “Ну ты хотя бы подошёл бы ко мне, поговорил, мы бы нашли какой-нибудь компромисс. Может бы мы лучше определились с твоей ролью в команде”», — рассказывает Сайлас. – «Но он ничего не хотел слушать, он просто выбрал свой путь и шёл по нему».

То, что было практически десять лет назад в Атланте, повторилось в Шарлотт. Но в этой ситуации было одно большое «но»: теперь Борис был не мегауниверсальным игроком, который закрывал бы любую позицию, а был заплывшим жирком, изрядно потрёпанным игроком, который день ото дня становится всё хуже и хуже. Поэтому ни одна команда не была заинтересована в таком бездарном игроке. В итоге получилось вот что: за весь март 2012-го Борис отыграл всего лишь четыре матча. 21 марта Борис добровольно уходит из клуба.

В это время Паркер становился главной опцией команды. Шпоры ежегодно выходили в плей-офф, показывали высокие результаты, но в последние несколько лет команда попала на череду неудач. Она не выходила в Финал с 2007 года. В 2011 году, попав в плей-офф под первым номером, дружина проиграла Мемфису уже в первом раунде. Но популярность Паркера оставалась стабильно высокой: на смену его невероятным спортивным достижениям пришли его достижения в личной жизни, в частности, роман с актрисой Евой Лонгорией.

После ухода Дьяо из Бобкэтс Паркер сделал всё, чтобы его друг оказался в его команде. Ведь команда действительно нуждалась именно в таком игроке. «Ко мне приставал не только Тони, но и Тим с Ману, — вспоминает Бьюфорд. – «Не было никаких шансов на уклон от такого игрока, ведь тогда бы три главных человека в этой команде по гроб жизни обиделись на меня».

После ухода из Шарлотт для Бориса реальными были только два варианта.

«Я был очень даже не против пойти в Бостон. Ещё в тот Бостон, в котором существовало Большое Трио с Рэджоном. Но судьба распорядилась иначе: меня взяли к себе на борт Спёрс», — вспоминает Дьяо. – «Я уверен, что большую роль в столь выгодном для меня развитии событий сыграл Тони. Я ведь даже и не мечтал попасть в Техас. Я ведь знал, какая команда там тусуется, какие там играл игроки, какой там тренер, какая там проповедуется философия – чуть ли не каждодневные разговоры с Паркером дают о себе знать – и просто рвался в такую команду-мечту».

Дьяо в один миг поднялся со дна Востока на самую вершину Запада, как раз перед плей-офф. Он попал в идеальную для себя команду, к лучшему другу – студенческие времена повторялись вновь. «Когда руководство Шпор обратилось ко мне с просьбой поподробнее рассказать о Борисе и вообще дать оценку нужности этого игрока, я им ответил просто и односложно: “Мужики, этот парень – настоящий клад. Если мы поймаем Бориса мы поймаем чемпионство”, — рассказывает Паркер. – «Как вы знаете, мы провели довольно много времени вместе. Знаете, что я вам скажу: он нам нужен хотя бы для того, чтобы команда получила огромное подспорье в борьбе за чемпионство, а я бы получил возможность играть с лучшим другом на одной площадке с одной стороны».

Дьяо сыграл за Сан-Антонио 20 игр в конце сезона 2011-12 и заслужил твёрдую позицию в ротации Поповича. «Вы играете и просто находитесь рядом с такими игроками, как Тимми, Ману или Тони, которые дико и самозабвенно тренируются, проповедуют одну философию с тренером и имеют грандиозные успехи», — говорит Бьюфорд. – «Даже самому трудному и тугому игроку должно быть понятно, что нужно делать для того, чтобы добиться успехов. Поэтому мы добивались и добиваемся успехов. Поэтому Борис, который, играя в другой команде, по сути делал то же самое, добился таких успехов в такой короткий срок».

Майк Буденхольцер вспоминал, что Борис впечатлил весь тренерский штаб ещё и своей грандиозной игрой в защите. «Не думаю, что смотря на тот кусок желеобразной массы, который пришёл к нам накануне, люди бы впечатлялись. Но в жизни всё получилось несколько иначе: это желе попало в плей-офф, где он играл по дюжине матчей против одних и тех же соперников. Он показал то, что и желатин способен убивать. Вот тут то мы и поняли, насколько одарённый этот игрок, насколько он универсален в защите и атаке», — рассказывает Майк.

Сан-Антонио тогда пробилось в Финал Запада, где нарвалось на зарвавшихся юнцов из штата торнадо. На следующий год их опять постигла неудача. Они не смогли побороть Короля и компанию, имея преимущество в одну игру.

«Всегда нелегко проигрывать игры, особенно если эта игра закрывала бы ваш сезон на мажорной ноте», — вспоминает Дьяо. – Тогда все наши мысли были заняты той шестой игрой, мы должны были её взять, мы сделали всё возможное для этого. Но в жизни всё бывает. Иногда приходить и проигрывать, притом, что мы не опускали руки. Просто они были везучее нас. А нам не повезло. Теперь нужно жить дальше и готовиться к новому сезону».

После двух лет, прожитых вместе (да, да! Принимайте эти слова буквально. Борис два года жил в доме у Тони Паркера, ссылаясь на то, что ему не хватает денег на достойный дом), Дьяо наконец-то покупает себе отдельный дом. Но и после такого «расставания» их жизни очень тесно переплетены. Они чрезвычайно поддерживают друг друга. Это касается даже игры. Каждый из друзей считает другого лучшим разыгрывающим мира.

«Конечно, я – разыгрывающий защитник, и я могу отдать хорошую передачу своему партнёру, сделав ему лёгкие очки. Но я не смогу сделать это так же искусно, как делает это Борис», — говорит Тони.

«Ну да, тот бздюх тоже довольно неплох», — отвечает на это Дьяо.

Они дополняют друг друга и вне площадки и вне оценки игровых возможностей. То, что Дьяо вырос и живёт французом, наносит на него особый отпечаток: его девиз се ля ви ни на минуту не покидает его. «Борис постоянно делает всё, чтобы рассмешить собеседника, и при этом он абсолютно ничего не боится», — рассказывает Ти Джей Паркер, брат Тони. – «Мы едем с ним в Перу или в Африку, выезжаем в прерии. Он плавает в таких озёрах, в которые бы никто в здравом уме не полез ввиду довольно видимого присутствия в них крокодилов. Я говорю ему: “Да ты сбрендил. Там крокодилы плавают. Куда ты полезешь? Это ведь форменная «Анаконда»!”. На это он просто пожимает плечами и говорит: “Да мне плевать. Я мягкий – даже если что-нибудь случится, ничего не почувствую”, и прыгает в воду».

Но Паркер признаётся, что вынужден постоянно следить за свои старым приятелем. «Единственная ахиллесова пята Бориса – это еда», — признаётся Тони. – «Мы с ним истинные французы, мы любим поесть, выпить вечерком хорошего красного вина. Но ведь не стоит забывать, кем мы являемся помимо нации. Я могу себя контролировать. А Борис нет: если он видит кок-а-вин с багетом, то его остановить может разве что бульдозер». Но в то же время Паркер подмечает ту невероятную ситуацию, в которой он оказался вместе с Дьяо. «Очень мало людей в мире, у кого есть такой приятель, с которым вы 15 лет находитесь в тесном общении, практически в одном месте и в одной обстановке, собираете столько практически одинаковой жизненной информации. Я горжусь этим».

Паркер и Дьяо решили и в бизнесе не отставать друг от друга: они владеют акциями баскетбольных команд. Паркер владеет контрольным пакетом акций в ASVEL Villeurbanne. Он является вице-президентом этой франшизы и часто консультируется с Бьюфордом по поводу правильного и грамотного управления кадрами и игроками. Между тем Дьяо – президент JSA Bordeaux Basket, команды, в которой он играл ещё подростком. А их этаких баскетбольный союз игроков может не закончиться в Сан-Антонио. «Почему бы и нет?», — сказал Дьяо на вопрос о том, что он мог бы играть с Паркером на аренах Европы. «Я иногда спрашиваю об этом у Тони, и знаете, что он мне отвечает? “Мужик, это вполне реально, но давай сначала доживём до того момента, пока уже не сможем играть нормально в НБА. Тогда уже можно будет подумать о том, чтобы уехать в Европу и играть в каком-нибудь клубе на более свободном и нетребовательном уровне”».

продолжение следует…